- «Нику» перенесли на осень, и пройдет она, скорее всего, без участия Михаила Ефремова. Если по результатам голосования киноакадемиков он окажется победителем, как вы поступите?
А какая связь между произошедшим с ним несчастьем, в результате которого погиб человек, и его актерской работой, заслужившей высшую оценку кинематографического сообщества? У «Ники» с Ефремовым очень давние связи и прочная дружба. Как он сам признался со сцены, это и натолкнуло его на создание постоянного института под названием «Гражданин поэт». Дело в том, что очень много лет Михаил Ефремов открывал наши церемонии специально к ней написанными стихами Дмитрия Быкова, и делал это блистательно. Если он находился на гастролях и не мог участвовать, то его заменяли сын Никита Ефремов или Александр Филиппенко. Если Михаил получит «Нику» и будет невозможно вручить ее лично ему, то передадим семье. Наша крылатая богиня будет храниться у его близких, если он сам окажется в местах не столь отдаленных. Надеюсь, что все мы будем ждать Михаила не только ради «Ники», но и ради возвращения в профессию. Без него актерский мир - неполный. Миша любил «Нику» и не получал гонораров за свои выступления, как и все наши звезды. Но всегда участвовал, потому что ему это было важно и интересно. Точно так, как и все, что он делал – ставил ли спектакли, играл ли в театре или кино, работал ли на эстраде. По всему русскоязычному миру его имя гремело и гремит. Сейчас, к сожалению, с отрицательным знаком. Да, жизнь кипит, только бы не обвариться. К сожалению, Миша обварился.
- Вы же встречались и на съемочной площадке?
- Он сыграл главные роли в двух моих картинах «Парк советского периода» и «Не бойся, я с тобой! 1919». Удивительный актер и поразительный человек, и это не фигура речи, не попытка отмазать, подсластить даже не пилюлю, а чудовищный кусок дерьма, который он сам себе свалил на голову. Не могу сказать, что это закономерный итог, но все могло случиться и раньше, потому что болезнь, которой страдает Миша, присуща многим, в том числе великим людям – от Омара Хайяма до Сергея Есенина. Есть список алкогениев, как их называли в журнале MAXIM (среди них - Фрэнк Синатра, Александр Грин, Уинстон Черчилль, Никита Хрущев, Александр Твардовский, Геннадий Шпаликов, Олег Даль, Серж Генсбур и другие – прим. Авт.) Там сотня потрясающих фамилий - тех, кто, сожалению, страдал и страдает от алкогольной зависимости. У Миши она в очень серьезной форме.
- Как же вы вместе работали?
- Как это ни удивительно, но дело от этого не страдало, по крайней мере, когда я с ним работал. У меня он снимался в одной из главных ролей и в кадре находился, чуть ли не каждый день. На него можно было положиться. Была пара случаев, когда он начинал чудить. Тогда я просил ребят за ним последить, отвезти-привезти. Но агрессивным Миша не был, даже когда выпивал. Однажды он к утру не пришел в себя, а мы должны были снимать сцену на целине в «Парке советского периода». Его герой там выступает с призывом к молодежи с грузовика (в этой сцене снимался и Иосиф Кобзон – прим авт.). Миша тогда был достаточно не хорош, но мы это обратили в нашу пользу, придумали, что он не очень связно говорит, потому что выпивал. Наверное, в том, что произошло с Мишей, есть вина многих людей. Не думаю, что моя: я не был с ним так близок, как может быть, когда-то хотел. Рядом с ним были друзья, с кем-то он выпивал. Все знают, что есть десятки способов избежать неприятностей: вызвать машину, друзей, иметь водителя, который в любой момент отвезет пьяного.
- Вы же видели кадры с места ДТП?
- Когда я смотрел запись случившегося, мне было страшно. Камеры на улице позволяют в деталях рассмотреть этот чудовищный случай. Погибший в результате ДТП Сергей Захаров, судя по фотографиям и рассказам, был замечательным человеком. Он не заслужил такой смерти. А Ефремов не заслужил такого конца. Это падение в пропасть, из которой он будет очень тяжело выкарабкиваться. Не хочу нагнетать, но все не так просто: отсидел несколько лет и вышел. Дело в том, что места не столь отдаленные, как не строги там правила, способствуют развитию зависимости. Находится настоящая или поддельная выпивка, всякие вещества, которые не посоветуешь и врагу. Это страшная вещь.
Мне бы очень хотелось, чтобы его покаяние, а оно искреннее, и слова там не кем-то написанные, а его собственные, и не о том, чтобы подкупить, а искупить, были услышаны. Время вспять не повернуть. Но помочь тем, кого он лишил кормильца, любимого человека, заботливого отца и мужа, я думаю, Миша очень бы хотел, как и того, чтобы этого страшного дня не было в нашей жизни.
- Очень расстроило интервью его бывшей жены и актрисы Ксении Качалиной одному из телеканалов. Наверное, не стоило этого делать. Какая же она была когда-то прелестная, а теперь - полное разрушение.
- У Миши была не одна жена, но он никого не предал, всегда относился к семье, друзьям, работе ответственно. Знаю столько историй распада личности, когда человек не смог совладать с алкогольным бесом. Мало кто знает, но мой папа возглавлял терапевтическое отделение огромной больницы в рабочем поселке нефтяников Сабунчи. Это теперь где-то в 20 минутах езды от Баку в сторону аэропорта. Папа в первой половине дня лечил сотнями рабочих, а во второй, поскольку он был самый первый терапевт, работал в отделении Минздрава, где находились вожди. К нему, как к лучшему специалисту, хотя и очень молодому, привезли когда-то лечиться Сергея Есенина. (Есенин в 1925 году находился недалеко от Баку, собирался поехать в Тегеран, встретил в селении Балахны Первомай, написал об этом стихи – прим. авт.). Папа его лечил-лечил, спасал-спасал, потом выписал, о чем свидетельствует документ, подписанный доктором Гусманом. В выписке Есенина есть свидетельства его не вполне достойного поведении. Очень любопытный документ.
Дикие, порой смешные, но чаще трагические истории происходили с моими друзьями, всем известными людьми. Я не вправе называть их фамилий. Однажды я лежал в крупном военном госпитале на лечебном голодании. Рядом с нами находился самый главный по тем временам военачальник, лечившийся от алкогольной зависимости. Вечером нас пригласили к нему в палату, где сидели генералы, потому что он был министром. На столе - замечательные закуски, выпивка. Но я был в том состоянии со своим голоданием, когда не то, что выпить, даже подумать об этом было страшно. А офицеры всю ночь «отдыхали», а утром важному пациенту поставили капельницу, пытались откачать. Не хочу никого ни с кем сравнивать и оправдывать. Каждый человек перед господом, людьми, своими товарищами несет ответственность за все поступки. Но та вонь, которая несется с телеэкранов, из интернета, - это безумная и безнравственная охота на волков. Как будто люди ждали, чтобы, наконец, сорваться с цепи.
- Находите объяснение?
- В этом и безумная зависть к успеху, который был у Михаила Олеговича во всем русскоязычном мире, его славе, бесшабашности, легкости. Одно дело, когда люди говорят: да, человек не просто оступился, он совершил преступление и должен ответит по закону. Да, он и сам понимает, что ему до конца дней носить в себе эту боль и ощущение вины. Но когда начинают высказываться люди, у которых, и я лично об этом знаю, нет ничего за душой кроме греха и аморальности, - это страшно. Когда читаю и слышу этот поток в бушующем интернете и других средствах доставки гнусностей читателям и слушателям, то думаю о том, что христианство же учит нас прощать. Ну, если не прощать, то хотя бы понять страдающую душу. Когда лихой и пьяный актер мчался на машине – это был кураж. Но сейчас нет куража, а есть разломанный, разъятый на молекулы человек и его живая душа.
Я всю жизнь буду гордиться, что работал и дружил с ним, и не откажусь от своих слов. Всегда была традиция в отношении человека, преступившего закон: когда его вели на каторгу, выбегала какая-нибудь старушка и передавала кусок хлеба. Тем же убийцам и проклятым. Всегда это было в народе. Как будто никто ни читал Достоевского, вообще ничего не читал. «Ах, так! Ты куражился над властью, читал свои стишки, - получил ответку от судьбы» - вот ведь что мы видим.
Как дальше будет жить и бороться Миша с его тонкой нервной системой и привычкой работать по 26 часов в сутки, я не знаю. В таких случаях, верующие люди говорят: «Будем молиться». Мне все время так плохо, когда я думаю о том, что произошло. Кто-то скажет: «А! Тебе его жалко!». Понимаю, что Сергей Захаров погиб не за что. В него влетел пьяный гусар и все. Но то, что разрывается на части душа Михаила Олеговича Ефремова, я точно знаю.
