Аркадий Инин: «Весы здоровья все время колебались"
- Да, Миша болел, но весы его здоровья все время колебались. Он уже начал ходить и ел самостоятельно, и даже немного разговаривал. Поначалу инсульт его почти лишил речи, но потом постепенно разработали речь - он очень старался, помогал врачам. Я с ним был постоянно на связи. Ведь Мишка - он же спортсмен, богатырь. Плавал, штангу тягал - сердце сжималось, когда видел его в коляске.
- Вы навещали его в больнице?
- Нет. Он, как и Саша Белявский, как и Наташа Гундарева, не хотел, чтоб его жалели и видели слабым, беспомощным. Мы перезванивались. Последний раз разговаривали где-то месяц назад. Это даже не разговор, скорее, ничего не значащие фразы. «Миш, привет. Как дела?» «Хорошо, Аркаша». «Держишься?» «Держусь, Аркаша». Мне главное было убедиться, что он есть - ведь его не может не быть.
Я убеждён, что для миллионов зрителей Кокшенов - народный артист не просто по званию. Его обожали за роли в кино. Вот он шёл по улицу, а ему вслед орали: «апельсинчики-лимончики». Это приклеилось к нему навеки после фильма «Спортлото». Он там с Михаилом Пуговкиным торговал на рынке цитрусовыми.
В 90-века годы он стал режиссёром, если помнишь, так называемого, кооперативного кино. И сделал три фильма по моим сценариям. Только Миша в то время мог снять эти фильмы - за три копейки, чтобы выглядели они на три миллиона. То есть он приходил в аэропорт и договаривался, чтобы для съемки ему выгородили отсек, и ему выгораживали - никто отказать не мог. Мог выйти на магистраль и остановить движение. То есть в нищее для кино время он делал своё кино, как говорится, путём лица.
Я помню случай, когда Леонид Гайдай снимал в Крыму свою знаменитую комедию «Операцию кооперации». У нас была очень хилая администрация, которая не придумала ничего лучше, как посели всю съёмочную группу в палаточном городке. Мишка на съемки прилетел позже всех, и, как увидел эти палатки, особенно великого Гайдая там, стал орать. Побежал в гостиницу «Крым» и не себя, а всю группу переселил в гостиницу. А Гайдаю вообще дали люкс. Вот что делала абсолютная народная любовь к Мише.
Друг он был надежный. Многое чего мог и всем, чем мог, делился. На мой юбилей подарил мне две пары испанских летних туфель - чёрные и желтые - я их до сих пор ношу. У него тогда был какой-то бизнес с испанской обувной фирмой, вот он мне и принёс их. Память на всю жизнь.
Его жены были между собой в хороших отношениях. Когда Наташа, вторая Мишина супруга, уезжала по делам (у неё бизнес), то договаривалась с первой - Леной, чтобы она была возле Миши. Хотя уход за ним был организован прекрасный - сиделки, любая помощь. Не могу до сих пор поверить, что его больше нет.
Александр Ширвиндт: «Был человеком тонким и пишущим»
"Я помню его по театру «Эрмитаж» его золотой поры, когда им руководил Владимир Поляков и там играли молодой Марк Захаров, Рудольф Рудин. И Миша Кокшенов был в этом ансамбле абсолютной звездой - большой такой плутоватый простак. А звездой он был потому, что индивидуальность.Сейчас закончилась эпоха делания индивидуальных артистов.
Но что самое парадоксальное - при его такой грубой фактуре, таком амплуа, он оказался человеком тонким и пишущим. Он писал очень смешные юмористические рассказы, носил их в «Литературную газету», где тогда собирался знаменитый клуб «Двенадцать стульев»".
Валерий Гаркалин: «Сыграл в моей биографии значительнейшую роль»
«Я очень жалею, что его не стало. Лично в моей биографии он сыграл значительнейшую роль. Потому что после того, когда мы встретились на картине «Шырли-мырли», он уже был замечательным артистом, со сложившейся кино-карьерой. И он мне предложил поучаствовать в его пробах в кинорежиссуре в жанре кинокомедии. Вы знаете, в этом смысле он был бесконечно творческим человеком. Я рад, что принимал активное участие в сотрудничестве с ним.
Сейчас очень тяжело подбирать слова. Я считаю его замечательным человеком. И одним из самых главных его достоинств было чувство юмора. С Мишей очень легко работалось на площадке. Наверное, потому что он обладал обостренным чувством юмора. И не только блистательно знал это качество в человеке, но и умело его применял. Снимал смешно и был смешным. Просто Миша знал, что через смешное можно говорить об очень серьезных вещах в этой жизни. Он был молодец».
Борис Грачевский: «У него даже кличка была - «Кокчленов»
«Когда мы только создавали «Ералаш», нам, конечно же, потребовалось комедийное лицо. Мы пригласили Мишу. А он не просто пришел сниматься, но и принес собственные сценарии. Сыграл в 11 выпусках, два из которых написал сам. Мы всегда понимали, что даже две реплики, которые скажет Кокшенов, принесут успех всему эпизоду.
Большой подъем в карьере – это безусловно фильмы Гайдая. Леонид Иович прекрасно понимал, что Кокшенов – украшение любого фильма. Как и мы, собственно. Даже когда Миша стал снимать свои комедии, народ к ним относился тепло. Хотя они были низкобюджетными.
Я всегда говорил, что после смерти Савелия Крамарова Миша занял место главного «шута» кинематографа. В хорошем смысле этого слова, конечно. У него были и популярность и любовь народа. Он ведь играл близких им людей. Так что каждое его появление сопровождалось смехом. Я сам видел это, когда мы пересекались в поездках.
В жизни же Миша очень много на себя набрасывал: что он пьяница, жуткий бабник. У него даже кличка была «Кокчленов». Но это все легенды, которые он сам с удовольствием рассказывал, а может и сочинял. Он был очень непростой человек – ему все хотелось взять нахрапом. Чем-то напоминал своих героев. Ему так было удобнее жить. Не любил главных ролей и старался от них отказываться. Во всяком случае мне он так и говорил – «Я не люблю главные роли. Мне лучше эпизоды»».
