Открывает «Искусство БЫТиЯ» глава Российской академии художеств, скульптор и художник Зураб Церетели, который сейчас работает на своей даче в Переделкино.
– Какова ваша личная территория творчества? Какое это пространство: имеет ли значение размер, цвет стен, вид из окна, отсутствие (или присутствие) дополнительных атрибутов?
– Моя личная территория творчества одной мастерской, конечно, не ограничивается. Иногда идеи приходят и в дороге. Где есть листок бумаги и ручка или карандаш, там и есть территория творчества. (Смеется). А если серьезно, конечно, для живописи нужно пространство удобной, светлой мастерской. Я работаю в разном формате, и большие картины пишу, и маленькие. Чтобы вместить холсты разных габаритов, нужно пространство. Вот в Переделкино у меня как раз два хороших пространства – и где хранить есть место, и где работать. У меня всегда палитра готова, как встаю утром, сразу иду работать. Я уже о скульптуре не говорю – у меня на улице Зорге это целый цех фактически, там и скульптура, и эмали. Но сейчас все приостановлено. А вот живопись – спасение, полностью погружен в нее!
– Важно ли для вас одиночество во время работы в мастерской? Или могут быть свидетели (кроме натуры)? Можете ли вы работать, если рядом находится кто-то еще?
– Мне важно, чтобы во время работы не мешали мыслить, полностью погрузиться в процесс, знаете ли. Вообще, я часто провожу мастер-классы, работаю в присутствии большого количества людей. Мне это не мешает. Когда подходят, спрашивают, задают какие-то вопросы в процессе, пока ты работаешь – вот это проблема! И людей обидеть не хочется, но по правде сказать, мешает… Когда у холста, ты как бы с Богом разговариваешь, погружаешься в особый мир, даже если пишешь букет цветов. И вот у тебя мысли – как по композиции, по цвету решить, вдруг к тебе кто-то подходит и о чем-то начинает говорить… Я всегда спрашиваю: «Почему не подходите к писателю или композитору поговорить о чем-то, когда они пишут, музыку сочиняют? Им тишина и покой нужны, а думаете, художнику – нет?». Но некоторым кажется: стоит там художник у холста, молча, кисточкой водит, подойду, поговорю… А сейчас все звонят, говорят – соскучились, но приехать не можем. Вот я использую момент, чтобы поработать, успеть все, что откладывал. Все на холст перенести…
– Как долго вы можете оставаться в мастерской наедине с собой? Несколько дней, недель, месяцев и не выходить в белый свет?
– Я очень люблю людей, общение, гостей, я так воспитан. Но есть дисциплина и ответственность, важнейшие факторы: если надо сидеть дома, значит, посидим, потерпим. Вспоминается история, когда в институте меня сняли с диплома – за «формализм». Я, кажется, ее уже рассказывал, но сейчас она как раз кстати. Тогда я написал дипломную работу «Песнь о Тбилиси» - под влиянием импрессионистов и постимпрессионистов, а комиссия из Москвы во главе с тогдашним президентом Академии художеств Серовым забраковала. Ну и шума поднялось! Мне дали неделю, чтобы все исправить. Я попросил позировать моего друга и мы неделю не выходили. Я писал его портрет. Помню, ели черный хлеб, кильку в томате, пили чай… В итоге я защитил диплом. В общем, сама жизнь диктует – что да как. Ну а я в мастерской часы не наблюдаю – время быстро летит.
– Насколько важен для вас вопрос еды, когда творчество сильно прёт? Есть ли свои рецепты для подогревания творческой активности?
– Знаете, я когда работаю, вообще о питании не думаю. Дочка Лика приходит и говорит: «Непонятно уже, обедать надо или ужинать!» А так – гречка с мацони или овсянка утром, чай, кофе… Помидоры, сыр, макароны люблю. С этим опасно поправиться, но вкусно. А если еще хачапури приготовят! Что еще нужно для подпитки художника? Еще люблю конфеты грильяж – что-то последнее время увлекся ими. Настроение поднимает! (Смеется)
– Говорят, что многие художники работают в «измененном состоянии»? Так ли это для вас? Что вам помогает погрузиться в него?
–Я так устроен: мне не надо себя готовить, ждать вдохновения, особенного состояния. Главное, чтобы был чистый холст и краски. А идеи и настрой всегда есть! Я в этом плане счастливый человек – вдохновение всегда рядом. Для меня главное – свободное для творчества время.
– Человек для того, чтобы прожить в квартире несколько месяцев должен закупить продукты. А что должно быть в вашей мастерской на два месяца кроме продуктов? Конкретно – сколько литров растворителя, сколько масла, холстов или иных материалов?
– Здесь все индивидуально, у каждого художника свой масштаб. У меня холстов 20 есть в запасе, они разных размеров, хорошо, что были заготовлены большие, по 2-3 метра. Хотел серию начать, да все не успевал. Правда, как работа пойдет, может и не хватит… Красок много, у меня палитра свежая стоит – работаю. Как не хватает, добавляю. Коробки тоже заранее закуплены. Там тюбики большие – по 120 мл. У меня ведь мастер-классы для детей постоянно, поэтому всегда есть запас, и акрила, для тех, у кого аллергия, и масло, кому интересно попробовать со мной. А сейчас, чтобы не испортились, буду тратить запасы. Разбавителя я много не использую, в основном чищу кисть бумагой. Пока все есть, думаю, до лета хватит. Если что, на бумагу и чернила перейду! (Смеется) Художника не остановишь!
– Как, по-вашему, массовая самоизоляции изменит наш мир? Повлияет на сознание художника и восприятие зрителя? Как скажется на культуре?
– Любые испытания нас меняют и делают сильнее. Сложно говорить за других, но я сейчас ощущаю хрупкость и незащищенность нашего мира. Но я верующий человек, и поэтому нельзя впадать в панику, все в жизни бывает. К сожалению, и трагедии, и плохое приходит. Жизнь как палитра – цвета идут от белого и желтого солнечного до черного. Моя бабушка была верующая, даже когда религия была запрещена, она шла со мной в лес гулять и рассказывала библию. Она меня научила любить Бога и ближнего, ценить свою и чужие жизни, каждый момент. С тех пор было много в жизни переживаний, сложностей, хороших и плохих моментов. Но беречь людей вокруг тебя – очень важно. Поменяется ли наше мышление, что будет с культурой? Наверное, придет что-то новое. Такие события, как этот страшный вирус, меняют мир, что-то исчезает, что-то новое рождается. Пока сложно сказать конкретно. Вчера одни прогнозы, а сегодня другие. Поэтому стоит вспомнить историю – и чума, и холера, и оспа, всякое было. Но остались и гениальные произведения, которые создали творцы тех эпох. У искусства и культуры своя жизнь. И для меня самое главное, что она продолжается и всегда будет продолжаться. А какой она будет – никто не знает. В этом и есть смысл нашей жизни. Для меня на всю жизнь стержнем стали слова моего педагога – великого Василия Шухаева, который пережил и мировые войны, и революцию, и репрессии. Он говорил нам, своим ученикам: «Искусство для искусства». Главное – создавать, переносить на холст переживания, показывать эпоху, историю так, как ты можешь, как чувствуешь. Ведь история – это каждый день, каждый миг, каждый образ. Из маленького рождается масштабное.
