- Находясь в самоизоляции, имеете ли вы возможность продолжать работу над фильмом?
- Нет! Можно, конечно, смотреть материал, думать над сценарием. Мы готовились к съемкам в следующем большом объекте, там уже началась работа, но пришлось резко остановиться, фактически на полной скорости.
- У вас же планировались съемки в Чехии. Почему именно там?
- Да, потому что в России нет ни «Яков», ни «Мессершмитов - боевых самолетов Второй Мировой войны. Летающих-то нет вообще. Мы должны были поехать не только в Чехию, но и снимать под Питером. То и другое одновременно отменилось по понятным причинам. А дальше полетело все. Сезонность, графики актеров, договоренности накрылись медным тазом.
- Только что об этом говорили продюсеры на online-конференции: летние съемки переедут в зиму, и после карантина все придется перекраивать.
- Все придется кардинально менять. Произойдет катастрофа, связанная с тем, что все кинематографисты стартуют в одно и то же время. Наша скудная на профессионалов индустрия будет просто разрывать людей, которые хоть что-то умеют. У кого-то начнутся проблемы с финансированием. Если кризис продлится, то деньги инвесторов привлекать станет гораздо сложнее. Все зависит от размера проекта. Чем он больше, тем серьезнее ущерб. Заморозка или остановка большого завода сложнее, чем остановка автомастерской.
- У вас международный проект?
- У нас в основном съемки проходят в России, и весь коллектив русский. За границей предполагались только съемки, связанные с воздушными боями. По экономике такой проект легче снимать в России и потом его выпускать.
- Судя по фотографиям со съемочной площадки и тем кадрам, которые вы выкладываете в соцсетях, «Воздух» - это некая субстанция. Что он для вас?
- Нам показалось, что название «Воздух» максимально емко отражает то, о чем наш фильм. А он с одной стороны, если говорить про сюжет, о молодых девушках, которые становятся пилотами, начинают воевать, взрослеют, влюбляются, гибнут. С другой стороны, наш фильм о генезисе Победы, ее воздухе. Каким образом она стала возможна? Как удалось остановить немецкую машину? Через какие беды, муки, страдания, героизм, счастье или несчастье надо было пройти? Это тоже как-то коррелируется со словом «воздух». Наш фильм о самолетах. В нем, наверное, присутствует и ощущение движения воздушных масс в поэтическом понимании.
- Картина будет черно-белая, судя все по тем же фото с Сети?
- Она будет цветная. В соцсетях я размещаю черно-белые фотографии, потому что еще нет цветокоррекции.
- Полк ваш выдуманный. Но в основе есть реальные события?
- Как мы знаем, у нас были летчицы-истребительницы, девушки-пилоты, и не только в истребительной авиации. Многие из них героически воевали и погибли. Мы не делаем фильм из разряда «основано на реальных событиях» - это не всегда лучший способ повествования. Мы пытаемся создавать правдивую среду, ситуации и характеры. Но все это обобщение. Люди же другие, все другое: разный взгляд на историю и события, разные судьбы. Реальность и кинематограф – все-таки разные вещи. Я не уверен, что их надо соединять. Поэтому у нас выдуманная история, которая, наверное, гипотетически могла бы быть.
- Это вы пригласили в качестве сценариста Елену Киселеву, прежде работавшую с Кончаловским, или продюсеры сделали такой выбор?
- Меня же позвал на проект Андрей Савельев. Сам он - летчик, увлеченный небом человек. Он очень хотел, чтобы я снимал эту картину. Я долго сомневался, понимая, что кино подобного рода должно быть сделано не хуже, чем американские или английские фильмы на эту тему. А это требует нового для нас подхода и способов съемок, изготовления оборудования, которого у нас нет. Условно говоря, надо сделать не хуже, чем «Дюнкерк» Нолана, но с бюджетом в 15 раз меньше. Я долго не был уверен в том, что это возможно. Но мы обо всем договорились, и когда стало понятно, в каком направлении двигаться, начали писать сценарий с Еленой Киселевой. Мы с ней одинаково мыслим.
- Предполагалось, что одну из главных ролей сыграет ваш Довлатов – сербский актер Милан Марич?
- Все-таки его не будет, поскольку он не владеет идеально русским языком. В ситуации огромного количества людей на площадке, постоянного шквалистого ветра тяжело работать с иностранными артистами. Тут наши едва выдерживают то ветер, то наводнение, то ледяной дождь в лицо.
- В поисках новых и молодых лиц вы отправились в другие города?
- Да, мои ассистенты объехали Урал, Сибирь, юг России, искали в театральных училищах и театрах. Это видео-беседы, где люди рассказывают о себе, своей жизни, мыслях и чувствах, отвечают на вопрос - счастливы или нет. А потом обязательно читают Чехова.
- Что-то конкретное?
- Да. «Мы, дядя Ваня, будем жить…»
- Для чего это понадобилось? Что вы искали?
- Глаза. Чтобы актриса не врала и внутри у нее что-то эмоционально рождалось. Когда человек читает монолог, сразу видно, насколько он может открыться, происходит у него внутри что-то или нет, посматривает ли он в камеру, чтобы проверить, хорошо ли читает. Технически плачет или его куда-то уносят эмоции, так что пропадает самоконтроль и самолюбование. Важно было понять, насколько актер может быть документально точным, не интонировать. Очень многое видно.
- Нашли талантливых людей? Иногда в театральных училищах - великолепные выпуски, а иногда катастрофические.
- У нас довольно ограниченное количество молодых и талантливых людей. Их не мало, но и не много. Но ощущения катастрофы у меня нет. Просто очень многие люди не могут сыграть человека из 1941 года или военнослужащего. Не всегда это получается.
- У вас же еще блокадники будут?
- Мы хотим восстановить фрагмент блокадного спектакля, шедшего в театре, но встает множество проблем, начиная с того, где снимать, и кого снимать. Нам нужны 300 исхудавших людей, а найти их тяжело. По идее, мы могли бы снимать в Петербурге в Театре Музыкальной комедии (это единственный театр, работавший все 900 дней блокады - С.Х.) и в Александринке. Но в Александринке не получится, потому что театр слишком красив и отреставрирован, с позолотой. В Эрмитаж нас, к сожалению, не пустили. Придется снимать в каком-то другом музее. Огромной сложности картина, которая с самого начала сталкивается на каждом этапе с невероятными проблемами. Помимо коронавируса это и чудовищная погода. Действие происходит весной 42- го под Ленинградом, и должен еще лежать снег. А его не было вообще. Мы решили сдвинуть время действия, но все равно это не лето. Надеюсь, что все наши усилия к чему-то приведут.
Читайте также: "Коронавирус уничтожил шоу-бизнес: выживут только звезды с миллионами долларов"
