— Сегодня в связи с коронавирусом, да и не только, все чаще можно услышать словосочетание «репетиция апокалипсиса». А как бы вы охарактеризовали современную действительность?
— Уж точно не репетицией. По той простой причине, что апокалипсиса, по крайней мере в том виде, в котором, с подачи писателей и сценаристов, его представляет широкая публика, точно не планируется. Забудьте про Судный день и прочие способы массового, а главное — одномоментного истребления людей: никто не собирается превращать планету в радиоактивный астероид, лишенный атмосферы и минимально комфортных условий. Забудьте о классических, если можно так выразиться, пандемиях: страшных в своих проявлениях, но быстрых, на один-три месяца, — жизнь оказалась скучнее.
Вирус, убив за полгода меньше людей, чем в месяц погибает от ВИЧ, показал себя великолепным инструментом глобального воздействия. Не сам по себе, разумеется, а в связке с медиа, которые сделали все, чтобы раздуть пришествие COVID-19 до невиданных масштабов. Он обрушил мировую экономику, финансы, транспорт… Все это сделал вирус. То есть — никто. Миллиарды людей станут беднее, чем были, потеряют сбережения и работу, а виноват в этом будет… Никто. Вирус. Стихийное, так сказать, бедствие.
Вы можете осознать происходящее? Вы понимаете, что теперь можно решить любую проблему и не понести никакой ответственности, потому что во всем окажется виноват вирус? Добро пожаловать в новый мир — без всяких репетиций…
— Образ будущего — один из излюбленных сюжетов и в кино, и в литературе. Какие фильмы и книги, на ваш взгляд, лучше всего могут описать нашу реальность?
— Как ни смешно прозвучит, но реальный, пугающе точный образ будущего у писателей получается нечасто — во многом потому, что будущее само по себе редко становится для них настоящим объектом исследований. Как правило, авторы используют декорации будущего той или иной степени пошлости для решения «вечных» человеческих вопросов, под которыми они, как правило, понимают вопросы любви, или простеньких боевиков, картонные герои которых едят крыс в чудом сохранившихся подземных коммуникациях.
Серьезный анализ будущего представляет собой нетривиальную задачу, требующую понимания текущего состояния науки и общества, трендов, которые уже существуют или могут возникнуть в ближайшее время. Нужно поразмыслить, как они воздействуют на динамично меняющееся общество и в итоге повлияют на образ будущего. Это сложная, но очень интересная задача. И при этом — опасная психологически, поскольку мы говорим о недалеком будущем, не выходящем за пределы жизни автора, то есть о периоде в десять-двадцать лет, в предсказании которого легко ошибиться и успеть увидеть, что ошибся. А авторы этого не любят, поэтому предпочитают относить свой «образ будущего» на сотню, а то и больше лет, чтобы читатели не смогли проверить точность их выдумок.
Что же касается нашей реальности, то вот уже с десяток, если не больше, лет она с абсолютной точностью описывается романом Джорджа Оруэлла «1984». Три постулата которого: «Война — это мир», «Свобода — это рабство», «Незнание — сила» — стали безусловными законами нашего мира. Мы ведь думали, что Оруэлл описывал современный ему Советский Союз, а оказалось, что он предсказывал развитие своего общества; что же касается СССР, то его создание, развитие и падение Оруэлл описал в романе «Скотный двор».
Однако жизнь не стоит на месте, она динамична, и наша реальность постепенно перемещается из описанного Джорджем Оруэллом «1984» в описанный Вадимом Пановым «Аркада.kamataYan», чего лично мне, говоря откровенно, не очень хотелось.
— Как вы воспринимаете случившийся карантин, чем занимаетесь?
— Наверное, я оказался одним из самых подготовленных к карантину людей, поскольку двадцать предыдущих лет работал в основном дома и не замечаю сильных изменений. Новый фактор — постоянное присутствие дома родных, однако в этом есть плюс: повседневная жизнь быстра, у всех членов семьи полно своих дел, побыть вместе получается не всегда, и я с удовольствием использую предоставленную возможность для простого человеческого общения… В конце концов, кто знает, когда нас еще запрут в доме?..
— Насколько пандемия — благотворное время для писателя-фантаста?
— Да как вам сказать… С точки зрения творчества я не получаю никакой новой информации или новых эмоций — скорее, испытываю дежавю, поскольку написал о пандемии за год до ее начала и не особенно рад, что «Аркада.kamataYan» предвосхитила нынешние события. Что же касается всего остального, то писатели живут в том же мире, что и все остальные, и все проблемы отражаются на нас так же, как на всех людях, за тем, наверное, отличием, что я не жду, чем все закончится, а набрасываю варианты нового, переформатированного пандемией мира. Пока — для себя; осенью будет любопытно посмотреть, оказался ли я прав.
— В цикле романов «Тайный город» в Москве незримо для простых людей обитают вампиры и оборотни. Сегодня мировые столицы пустеют и все больше походят на заброшенные города: все прячутся от вируса, который невозможно увидеть. Каким, на ваш взгляд, будет город после этой пандемии?
— Тайный город изменится не сильно — в конце концов, его обитателям доводилось переживать и более серьезные катаклизмы. Что же касается больших городов, то я не согласен с появившейся сейчас теорией, что они обречены, — совсем наоборот: в ближайшее время крупные города переживут подъем, и те из них, которые еще не превратились в полноценные агломерации, станут ими. Ведь города — это не только скученное население, но и быстрый доступ к медицинской помощи, а также высокие мобилизационные возможности. Города легко закрыть на карантин — проще, чем огромные территории, — и не очень трудно контролировать, особенно современными средствами. Люди, собранные в города, управляемы и зависимы, ведь их легко лишить жизненно необходимых ресурсов, а значит, никто их, то есть — нас, из городов не выпустит. Впрочем, мы и сами не уедем. В далеком прошлом города были символом свободы, люди бежали в них, надеясь вырваться из-под власти феодалов. Предполагаю, что сейчас города превратят в символ выживания. С помощью медиа.
— В другой серии ваших книг «Анклавы» человечеством управляют надгосударственные корпорации, а запасы нефти и газа почти исчерпаны. Мы движемся в этом направлении?
— Это лишь один из возможных вариантов развития, который наступит только в том случае, если основные государственные институты, причем не в одной стране, а в основных странах планеты, по тем или иным причинам не выдержат давления и обрушатся. Причиной может стать что угодно, в том числе — пандемия смертельно опасного заболевания.
Но даже в этом случае корпорациям нет никакого резона выходить на первые роли из той тени, в которой они пребывают сейчас, поскольку корпорации живут в идеальном симбиозе с государственными структурами, сбрасывая на них не приносящие прибыль задачи, вроде общественной медицины или образования. И «великодушно» позволяя государственным структурам становиться объектами народного недовольства. Государство играет роль естественного буфера между крупным капиталом и простыми людьми и с этой точки зрения полезно корпорациям, несмотря на огромные затраты на содержание.
Тем не менее корпоративное будущее возможно, однако оказаться в нем мне бы не хотелось.
— По вашим книгам придуманы компьютерные игры. Виртуальный мир сегодня заполняет все большее пространство. А если бы вы сами создавали компьютерную игру о нашем времени, какая бы она была?
— Очень интересный вопрос! В первую очередь в голову приходят игры в стиле квест, поскольку вся наша жизнь представляет собой поиск — мы ищем предметы, знания, сокровища, самих себя; мы перманентно ищем новое: кто-то — новое слово, кто-то — новую технологию, кто-то — новое развлечение. Но игры в этом стиле чересчур мягкие, чтобы точно соответствовать нашему времени. Затем я подумал о раннерах — мобильных играх, в которых игрок бессмысленно бежит в ожидании закономерного финала, коим является проигрыш. Ведь бежать бесконечно попросту невозможно. Раннеры тоже напоминают нашу жизнь, однако я бы не стал создавать игру такого типа: меня смущает отсутствие надежды. Считайте меня романтиком, но меня не устраивает предсказуемый финал, и потому я голосую за игру с открытым миром, в котором участникам позволено проявить хоть какую-то свободу выбора. В этом мире обязательно будут чудеса, но творить их должны игроки.
— В ваших романах также возникает тема хаоса, который сегодня только нарастает. Как, по-вашему, можно ему противостоять?
— Хаос — это не всеобщая анархия и мародерство, как опять же нам известно из книг и фильмов; хаос — это отсутствие закона. То есть либо отсутствие государственных институтов, либо их чудовищная слабость, как это было в России в девяностых годах прошлого столетия. Хаос лечится порядком, и только порядком: сильной властью, заинтересованной в создании и поддержании законов — одинаковых для всех граждан правил игры. Другого лекарства, увы, не придумано.
