— Съемки завершены, идет постпродакшн?
— Да, мы должны приступить к перезаписи. Но пока не знаю, будет ли работать «Мосфильм». Скорее всего, перезапись у нас перенесется. Сейчас бессмысленно говорить о картине, надо закончить фильм. Тогда будет понятно, что там получилось. Я даже название никак не могу придумать. Пока идет эпидемия коронавируса, никому ничего не нужно. Жду, когда психоз спадет.
— То есть вы пока дома на карантине? Но юбилей никто не отменял.
— Его, можно сказать, и нет. Из-за коронавируса.
— Готовились торжества с размахом?
— Нет, конечно. Но сейчас даже семью не могу собрать из-за эпидемии.
В жарком августе прошлого года Александр Прошкин отправился в оренбургские степи снимать вестерн, где будут «сильные мужчины и красивые женщины, любовь, вражда и кровь». Группа работала в Оренбурге, в одной из деревень Саракташского района, на Боевой горе под Соль-Илецком. Сарматы — кочевой народ, ираноязычные племена, населявшие степи Евразии от Дуная до Алтая начиная с IV века до н.э. Недавно золото сарматов пополнило коллекцию Оренбургского историко-краеведческого музея. Так что все это живая реальность, окутанная множеством мифов, которые использовал в своей картине режиссер.
Его знакомство с Оренбургом началось в конце 1990-х, когда он приступил к экранизации пушкинской «Капитанской дочки» — «Русскому бунту». Еще несколько лет назад на место съемок, где сохранились деревянные декорации Белогорской крепости, ездили на экскурсии. Потом он снимал в тех краях «Трио». Ветры там гуляют такие, что не услышишь стоящего поблизости человека.
Идею «Сарматов» подсказал Прошкину Виктор Черномырдин, уверенный в том, что нефтяная лихорадка пройдет и начнется борьба за землю. А в оренбургских степях выращивают ценные сорта пшеницы, из которой производят даже итальянские спагетти. В «Сарматах» вокруг земли и развернутся события. Действие происходит в наши дни, и, как это бывает у Прошкина, в центре повествования оказываются молодые женщины. Две сестры — археолог и мастер по конному спорту. Их отец убит, и им предстоит отстаивать право на оставшуюся после него землю. Одну из сестер сыграла Каролина Андоленко — актриса Московского губернского театра. Она отмечена фестивальной наградой за роль в картине «Переводчик» Андрея Прошкина — сына Александра Анатольевича. Интересно, что актеры, открытые отцом, часто потом переходят к сыну, и наоборот. Вторую сестру сыграла Марина Васильева, знакомая по фильмам Нигины Сайфуллаевой («Как меня зовут» и «Верность»), Андрея Звягинцева («Нелюбовь»). Сестрам приходится иметь дело с местным олигархом, роль которого сыграл Виктор Сухоруков.
Как это бывает у Прошкина, наряду с повседневными событиями происходят и мистические. Вспомним его «Чудо», где девушка внезапно окаменела, и к ней потянулись верующие. А у героини «Охраны» случается непорочное зачатие: физической близости с мужчиной не было, а ребенок должен появиться. В «Сарматах» есть сцена таинственной языческой молитвы — в видениях героев возникнут сцены с участием древних сарматов.
Снимались в фильме не только московские артисты, но и из Оренбургского драматического театра им. М.Горького, Татарского драмтеатра им. Файзи, студенты местного института искусств, непрофессиональные актеры. Кому-то пришлось брать уроки верховой езды, поскольку сарматы — кочевой народ. Под маркой фильма активизировались мошенники, объявившие кастинг на эпизодические роли и потребовавшие от его участников по 250 рублей. Происходило это после того, как съемки завершились, но люди попадали в ловушку.
Снимал фильм оператор Шандор Беркеши. А на площадке вместе с Александром Прошкиным работал специально приглашенный якутский режиссер Степан Бурнашев, известный по зомби-апокалипсису «Республика Z». Он-то и порекомендовал Прошкину красавицу актрису из театра «Олонхо» Ньургуйаану Маркову.
Мы разговариваем с Василием Мищенко. Он сыграл в «Сарматах» роль человека, помогающего сестрам в их борьбе с олигархом, друга их погибшего отца.
— Как работалось в оренбургской степи?
— Это вестерн. У меня роль небольшая, но когда какие-то крупицы получаются, радуешься, что что-то удалось. Главное, чтобы в целом все это получилось. Я никогда прежде не работал с Александром Анатольевичем. Впервые мы пересеклись в Питере на фестивале «Виват, кино России!» Он подошел со словами: «Василий, у меня с собой сценарий. Прочтите. Там есть одна роль. Если вам понравится, то я вас утверждаю». Но с таким мастером я согласен на любую роль. Еще не прочитав сценарий, заочно сказал ему «да». Мне интересно, как мастер работает. Я и к Марлену Хуциеву приезжал на площадку. А как же? Надо учиться у стариков, пока они в рабочем состоянии. Где потом такое увидишь? Кто это тебе расскажет?
— В Оренбурге Прошкин — почти национальный герой.
— Я спрашивал у него: «Вы чего сюда приезжаете? На Дону, где я родился, какие места!» — У него же супруга с Дона, казачка. — «Почему в наших степях не снимаете?» Он ответил: «Здесь мне лучше». Его там знают. Наверное, так легче общаться.
— В жизни Александр Анатольевич — милый и трогательный человек. А на площадке он, наверное, — кремень? Как проявляется то, что он актер по первой профессии?
— Он жесткий, хотя не срывается. Через твердость в каждом слове, которое он произносит спокойно, понимаешь, что должно быть так, а по-другому никак. Мы с ним в какой-то степени родственные души. Я ведь тоже, будучи актером, снимаю как режиссер. И мне понятна его жесткость, настойчивость. Помимо режиссуры, которую он в голове держит весь фильм, он еще каждую роль знает и дает ей направление, характеристику. А актер через свою органику, психофизику все это дело переваривает. Я понимал его природу и задачи. Другое дело — мог ли как актер воплотить. Но я старался как мог, чтобы не подвести. Исполнительниц главных ролей я до этого не знал. Молодых на площадке было много, даже из Якутии приезжала актриса. Александр Анатольевич любит фактуру. Он все время говорил: «Вась, посмотри, какие лица». Он прав: они настолько живые, в них настоящая жизнь. Главное, чтобы мы им соответствовали, находясь рядом.
