Мы живем в неблагополучном мире, и тема счастья становится все более актуальной. Могут ли учреждения культуры обеспечить им конкретного человека, повлиять на самоощущение россиян? Михаил Швыдкой сразу сказал, что не любит определения «малочисленные народы». Каким бы народ ни был по количеству этноса, важно, что он творит культуру. Только сохраняя ее, он имеет шанс остаться в истории. Эпидемии коронавируса приходят и уходят. Меняется климат. Скачут цены на нефть. А культура — это то, что сохранит нас в истории, либо растворит. В борьбе с коронавирусом у Швыдкого свой рецепт: «пейте каждые 10–15 минут, не важно — какую жидкость, можно перейти и на спирт». У китайцев, по его словам, не только коронавирус, но и 50 миллионов детей, обучающихся игре на фортепиано. В то время как в Москве всего лишь 92 тысячи детей посещают школы дополнительного образования. «Приобщенный к культуре человек реже чувствует себя неудачником», — считает Швыдкой. А на Севере, где длинная полярная ночь, недостаточно построить бассейн. Центром культурной жизни может стать музей, если не рассматривать его только как лавку древностей. Эту наполненную трагическим оптимизмом речь можно разобрать на цитаты, взять на вооружение хотя бы такое высказывание: «Негодовать на жизнь бессмысленно. Она проходит быстро».
Музыкант и культуролог Михаил Казиник в обстановке стремительно надвигающегося коронавируса получил новый опыт. После отмены в Петербурге нескольких поп-концертов люди ринулись к нему, заполнив четырехтысячный зал. «Мы в пограничной ситуации, когда речь идет о том, жить или не жить. Разрушенный человек не может быть счастливым», — заявил счастливый оратор. Швыдкой подхватил мысль: разрушение природы начинается с разрушения человека, и уж кому, как не северянам знать, к чему приводит вторжение в нее. По словам президента Ассоциации духовых оркестров и исполнителей на духовых и ударных инструментах Михаила Брызгалова, духовики не болеют коронавирусом, потому как сильны духом. На весь Иркутск имеется один гобоист, и таких примеров по стране много. Не будет в оркестре духовиков — не будет счастья.
В ходе дискуссии выяснилось, что по количеству и качеству культурных предложений Москва входит в первую тройку городов мира наряду с Лондоном и Нью-Йорком. А Анадырь даст фору многим. На его 27-тысячное население приходится около 1 тысячи мест в концертном зале. Мы находимся на Севере, где не было ни Золотой Орды, ни крепостного права. Зато Ломоносов с рыбным обозом дошел из Холмогоров в Москву. Недавно его подвиг пытались повторить всадники на лошадях и две спортсменки из Новой Зеландии и Катара. Правда, прошли они всего лишь 40 км, но главное — культурная инициатива. В норвежском Киркенесе, на границе с Россией, во время фестиваля Barents Spektakel из 190 тонн льда люди построили зал суда и три дня участвовали в народном трибунале. Суд века выиграли те, кто выступает за экологию, хотя в реальном норвежском суде правой признали нефтяную компанию. Но резонанс был огромный. Вовлеченность людей в культурную акцию привлекла внимание к социальной проблеме.
Сегодня в культуру вливается все больше непрофессионалов, и упрощение восприятия становится проблемой. Если во времена СССР Союз писателей насчитывал порядка 10 тысяч членов, то сегодня при наличии Интернета более 100 тысяч человек ощущают себя литераторами. В Сыктывкаре молодежь пришла на встречу со своим земляком — видеодизайнером. Его история покорения Москвы произвела на многих впечатление. Пять лет работы на центральном телеканале — предел мечтаний. Спикер уверен, что дизайнеру не нужно образование, в век информационных технологий многое достигается самообразованием. Но вот на экране предмет его гордости — анимированный слон. Видели бы его молодые профессиональные режиссеры и художники, работающие в мультипликации! Они-то добиваются восхитительных результатов. Предложенная формула — «дремучих коми-детей, бегавших по морошке, превратили в супермыслящих людей» — в изложении вполне счастливого оратора совсем не убеждала.
Директор Центра прикладных исследований Европейского университета в Санкт-Петербурге Олег Паченков поделился опытом изучения роли культурных институтов в личном благополучии жителей России. Пенсионерка из Коломны обрела счастье: в собственном доме она устраивает перформансы, рассказывая, как правильно есть пастилу. Нельзя проглатывать ее кусками, нужно рассасывать. Другая женщина стала ходить в Пермский театр оперы и балета, которым руководил Теодор Курентзис. И Тео (как многие его называют, почти как его героя Дау в одноименном фильме Ильи Хржановского) изменил ее жизнь. «Я начала петь и стала счастливой», — призналась эта дама.
В Екатеринбурге нашли выход для жителей серых панельных кварталов, лишенных достопримечательностей. Директор музея истории города Сергей Каменский поделился опытом работы: у простых людей взяли интервью, в которых они рассказывали о счастье, боли и травмах. Запустили автобус, пассажиры которого на каждой остановке выслушивали эти драматические истории, и все вместе из пассивных потребителей становились соавторами.
