Заседание начинается с эвакуации. Судья Юлия Зенгер после нескольких вступительных слов объявляет, что необходимо срочно покинуть помещение. Перерыв десять минут. Оказалось, из-за угрозы взрыва. Многочисленная толпа выходит на улицу. Здесь актриса Ольга Дубовицкая разворачивает плакат: «Разрушают МХАТ!!! Снимают спектакли и артистов!!! Услышьте нас!!!». Приставы просят ее отойти подальше.
Дубовицкая — одна из тех, кто обвиняет худрука Боякова в дискриминации. Рядом с ней — коллеги по несчастью: Алексей Бирюков, Юрий Болохов, Андрей Зайков, Елена Катышева, Антон Наумов и Станислав Сытник. Говорить с прессой с некоторых пор для них небезопасно. За любую критику теперешнего руководства могут влепить выговор по некому этическому кодексу. Между тем многие из этих артистов лишилось больше половины ролей.
Подхожу к их защитнику Екатерине Михайличенко. Она поясняет два глобальных требования. Первое связано с выплатой актерам надбавок, второе — с предоставлением работы.
— После отказа подписать срочный договор спектакли, в которых они участвовали, начали либо убираться из репертуара, либо на их место резко ставили других актеров. То есть, по сути, прекратили предоставлять работу в полном объеме договора, — говорит Михайличенко.
Тут же другой представитель истцов, председатель Московского профсоюза работников культуры Лидия Фомина рассказывает журналистам, что вся дискриминация против несогласных мхатовцев вписывается в общую политику нового руководства во главе с худруком Бояковым, которое хочет превратить академический театр в Дом культуры. Представитель МХАТа Федор Кириллов от комментариев воздерживается, но рад, что наконец-то оппоненты прибегли к цивилизованному способу разрешения конфликта. «Артистов у нас 80, а этих недовольных — человек восемь, так что будьте объективны», — призывает он корреспондента «МК».
Между тем никакой взрывчатки, слава богу, не обнаруживают, и всех заводят обратно в здание суда. Выстраивается длинная очередь. Удается ее проскочить, но заседание возобновляется только через сорок минут.
Слово берет Кирилов, который отмечает, что руководство МХАТа предлагало несогласным актерам мировое соглашение, однако те стоят на своем и не готовы к компромиссам. В ответ на это Михайличенко парировала, что ответчик готов на уступки лишь с материальной стороны, но не собирается предоставлять актерам полноценную работу. Артисты все как один рассказывают, что после отказа подписать срочный договор их начали лишать и выплат, и спектаклей. Причем стимулирующие надбавки не получили только те, кто не согласился на новые условия. И это при полном отсутствии каких-либо конкретных замечаний.
— Буквально за день до спектакля «Полоумный Журден» меня без объяснения причин сняли с роли, — говорит Антон Наумов. — А на «Зойкину квартиру» и вовсе прислали актера из Брянского театра, чтобы играл вместо меня. Вскоре после моего отказа перейти на срочный договор я исчез из гастрольного списка «Мастера и Маргариты».
У его коллег ситуация не лучше. Андрей Зайков, который уже при новом руководстве должен был играть роль в спектакле Сергея Пускепалиса «Последний срок», был заменен по решению худрука Боякова на другого артиста. Об этом на суде говорит Лидия Фомина. Всего же, по ее подсчетам, Зайков лишен более шестидесяти спектаклей. В свою очередь Ольга Дубовицкая в эффектном выступлении перечислила свои многочисленные роли, напомнила, что 36 лет отдала театру, сыграв в таких знаковых спектаклях, как «Синяя птица», «На дне», «Отелло», «Укрощение строптивой». А теперь ее лишили части репертуара без объяснения причин.
Примечательно, что судья то и дело спрашивает каждого мхатовца: каким образом их уговаривали перейти на срочный договор? Все как один заявляют, что прямых угроз не было. Кого-то пытались убедить по телефону. Даже не у всех отобрали роли. Например, Юрий Болохов признался, что продолжает играть в большинстве спектаклей. Правда, несколько постановок с его участием сняли. Возмущает же актера состав квалификационной комиссии, которая определяет качество артистов. В нее входят начальник охраны, бухгалтер и другие работники технических служб. Прошелся он и по личности Эдуарда Боякова, напомнив, что у него нет профессионального образования, и связав давление на несогласных артистов с общей политикой, направленной на развал театра.
Когда же речь перешла к ответчику, то он был менее эмоционален. Кириллов уверен, что судебная история затеяна так называемым доронинским костяком МХАТа, который до прихода Эдуарда Боякова имел привилегии.
— Тут приходит новый менеджер (смех в зале, слышны слова: «Ну да, вот именно менеджер»), который смотрит другими глазами на развитие театра. Это вполне нормально.
При этом Кириллов заверяет, что никакой дискриминации в отношении актеров, не подписавших срочный договор, нет. Выплаты сокращаются одинаково у всех творческих работников театра. Он также подчеркивает, что выступающие сами признали отсутствие всякого давления со стороны руководства, а значит, говорить о принуждении подписать срочный договор как минимум некорректно.
— Это не МХАТ выделил персональную группу, она сама себя выдвинула как защитников Татьяны Дорониной, — говорит Кириллов. — Им удобно быть недовольными. Ну что ж с этим поделать.
В итоге заседание перенесли на 7 февраля для того, чтобы стороны смогли ознакомиться с новыми материалами дела.
Между тем под горячую руку попал актер Дмитрий Корепин, которого собираются сократить, а значит, лишить общежития и оставить талантливого исполнителя, пять лет отдавшего МХАТу, на улице. Дмитрий родом из Симферополя. Он сирота, делит небольшую комнату с двумя котами. За артиста вступилась сама Татьяна Доронина, призвавшая худрука Боякова не увольнять преданного театру Корепина. Однако, похоже, просьба великой актрисы мало подействовала. Оно и понятно: Корепин жестко критиковал политику нынешнего руководителя, отказавшись вместе с другими своими коллегами переходить на срочный договор.
Не выполнил, по словам актеров, Бояков и еще одну просьбу Дорониной, а именно не трогать ее постановку «Три сестры». В феврале должна выйти обновленная версия этого знаменитого спектакля.
