В главном зале «Есенин-центра» не протолкнуться. Актеры, музыканты, поэты. Все они пришли отдать дань памяти двум великим творцам — Владимиру Высоцкому и Ивану Бортнику. Их многолетняя дружба началась еще в 1960-х и продолжалась всю жизнь. Вокруг из динамиков звучат песни Высоцкого: «Притча о правде», «К десятилетию Театра на Таганке» и, конечно, «Письмо к другу» со знаменитыми словами: «А в общем, Ваня, Ваня, Ваня, Ваня, мы с тобой в Париже/Нужны — как в русской бане лыжи!». На экране же идет фильм «Место встречи изменить нельзя».
Внезапно гаснет свет и раздается надрывный голос Глеба Жеглова: «Граждане бандиты, ваша банда полностью блокирована, так что предлагаю вам сдаться!». Именно в этом эпизоде Высоцкий и Бортник встречаются в кадре. Последний играет бандита по кличке Промокашка — роль хоть и небольшую, но запоминающуюся. Актеры Театра поэтов практически в полной темноте, где горит лишь фонарик, читают монологи персонажей Гоголя и Горького, которых Бортник блистательно воплотил на сцене Таганки. Возникает и сам актер. Он будто попадает на допрос.
— В Париже были?
— Да, был.
— Женаты?
— Да.
— Знакомы с Владимиром Высоцким?
— Знаком.
Венчает перформанс песня на стихи Пушкина «Дорожные жалобы». Пронзительное исполнение заканчивается под аплодисменты публики. Вновь становится светло, и слово берет организатор выставки, худрук «Есенин-центра» и руководитель Московского театра поэтов Влад Маленко. Он дружил и работал с Иваном Бортником больше двадцати лет в Театре на Таганке.
— Ивана Сергеевича не стало в этом году, и в этом году мы делаем выставку о нем. Его тепло всегда с нами. Он стал воплощением народного театра, — сказал Маленко.
После краткой речи он передает слово Никите Высоцкому. Сын Владимира Семеновича призывает не забывать прекрасных актеров, которые волею судьбы остались в тени его отца.
— Так уж получилось, что Высоцкий заслонил собой замечательных артистов. В этом смысле Ивану Сергеевичу повезло. Ему удалось по-настоящему выразить и высказать свой талант. Помню его, когда я был ребенком. Он был уже тогда совершенно седой, но молодой и обаятельный, с особенным голосом и юмором. Для меня лучшая его роль — это Сатин в постановке Эфроса «На дне». Потрясающий, во многом недооцененный спектакль.
Следом к микрофону подходит Михаил Ефремов. Об Иване Бортнике он впервые услышал лет в 12, и это был любимый актер его мамы — актрисы Алла Покровской. Ефремов продолжил музыкальную часть вечера и блистательно, в присущей ему манере исполнил «Городской романс» Высоцкого в компании молодых поэтов, которые ему подыграли.
Открытие выставки посетила и вдова Ивана Бортника — Татьяна Борзых. Она рассказывает корреспонденту «МК», в чем, на ее взгляд, секрет многолетней дружбы с Высоцким.
— Два талантливых человека поняли друг друга. Если помните, у Высоцкого была песня «Ах, милый Ваня, как я рад, что мы с тобой на ты…». И он так же к нему относился, — говорит Татьяна Николаевна.
— А в последние дни Высоцкого они общались?
— Помню, как Высоцкий приехал к нам, а Ваня в это время спал. Я говорю: «Володенька, я только его уложила. Не надо будить». Высоцкий ушел очень расстроенный, а на следующий день его не стало. До сих пор жалею, что не дала им возможности поговорить, но кто же знал!
Экспозиция разместилась в двух небольших залах. Камерность обстановки соответствовала эпохе 1970-х. На стене черно-белый постер, на котором Высоцкий, Марина Влади и Бортник — яркие, веселые, живые. Всюду пластинки, фотографии, афиши. Отдельный столик — со знаменитым магнитофоном «Весна», рядом — старый телефон, машинописные листы с текстами песен. В соседней комнате несколько глядящих друг на друга зеркал. На них письма Высоцкого к Бортнику, в которых он обращается к нему «Незабвенный друг Ваня».
Известный саксофонист, композитор, автор музыки к спектаклям Театра на Таганке, старший брат лидера «Гражданской обороны» Сергей Летов тоже рассматривает экспонаты.
— Я пришел в Театр на Таганке в 1996 году, играл в спектакле «Москва–Петушки». Он шел по понедельникам, и мне предложили гримерку Высоцкого. Она была напротив кабинета Юрия Петровича Любимова, — рассказал Летов корреспонденту «МК». — Я раздевался, готовился к спектаклю, разбирал свои музыкальные инструменты на столе Высоцкого. Я еще не знал, что между его ящиками завалялся автограф стихотворения. Его нашли относительно недавно.
— Удалось ли вам поработать с Иваном Бортником?
— Тут интересная история. Планировалось, что в спектакле «Москва–Петушки» Бортник исполнит роль Венечки Ерофеева. Но он болел, и в качестве дублера пригласили актера Александра Цурканова. Когда Бортник выздоровел, он подошел ко мне и спросил: «Ну что, можешь сыграть «Утро красит нежным цветом…»? Я сыграл, и это были первые позывные, с которых начинался спектакль. Два года спустя Юрий Любимов поставил спектакль «Марат и Маркиз де Сад», где я также участвовал. Главную же пару должны были воплотить на сцене Валерий Золотухин и Иван Бортник. Но опять же этого не случилось. Снова его заменял Цурканов. Так вот мы с ним разминулись, но я испытываю огромное уважение и к Бортнику, и к Высоцкому.
— А на Егора Летова творчество Высоцкого повлияло?
— Конечно! В начале его творческого пути, в 1980-х, у него была огромная коллекция магнитофонных катушек, записей, на которых был весь Высоцкий. Это был его любимейший автор, оказавший на него огромное влияние, практически единственный музыкант советского времени, которого он слушал. Он вообще негативно относился к нашей эстраде, но делал исключение только для одного голоса и для одного автора — Высоцкого.
