Анатолий КРУПНОВ и эпоха, когда рок-звезды были большими
Фильм «Анатолий Крупнов. Он Был» уже обласкан комплиментами на самых разных фестивалях, и все эти восторги вполне ожидаемы. Сам факт того, что юная выпускница ВГИКа знает, кто такой Крупнов и чем он занимался, разбивает в пух и прах многие стереотипы о поколении миллениалов. Возможно, подобные мысли были у Гарика Сукачева, Сергея Воронова, Юрия Шевчука и других участников тех самых событий, согласившихся выступить в качестве главных спикеров.
Сентиментальную линию фильма взяли на себя две жены Анатолия Крупнова и его старший сын. В разговоре с близкими людьми режиссер предлагает своего рода постановку и даже не жадничает на визуальные эффекты. Но все остальное — это громкий рок-н-ролльный поезд, который несется на огромной скорости, громыхая барабанами и басами. Начало карьеры, хеви-метал как самый лучший язык общения с молодежью в конце восьмидесятых и «Черный Обелиск» как группа, которая доводила своих болельщиков до шока и трепета. В кадре клубы табачного дыма и море алкоголя, веселые до несуразности гастроли и, кажется, полная уверенность главных героев в том, что дальше будет только лучше.
Но потом наступает нечто вроде похмелья. Излишне начитанный Крупнов уже не хочет с серьезной физиономией рубить хеви, а публика только этого и ждет. Как отличный басист, он играет в «Шахе», «ДДТ» и потом в «Неприкасаемых», созданных Гариком Сукачевым в момент разочарования всем тем, что творилось в «Бригаде С». Пройдя все круги алкогольного и наркотического ада, Крупнов, наконец, понимает, какую музыку он хочет записывать и исполнять, еще немного, и, возможно, у нас появился бы свой Том Уэйтс, но Анатолию просто не хватило здоровья.
Если бы фильм сводился только к биографии музыканта, то получилась бы довольно грустная картина, в которой драматичные ошибки идут рука об руку с нереализованными возможностями. Однако главный акцент фильма не на том, что музыкант не сделал, а на том, как он прожил отведенное ему время. И здесь впечатлений и опыта хватило бы на десять спокойных жизней.
Каждый кадр с фестиваля «Рок на баррикадах», проведенного прямо у Белого дома в августе 91-го, прямо-таки наэлектризован от эмоций всех участников событий. Тотальное крушение иллюзий еще не началось, и музыканты, как и публика, уверены, что находятся в правильном месте с правильными людьми. «Мне только потом рассказали, что, пока шел фестиваль, в самом Белом доме был банкет, на котором под икорку делили власть, — горько усмехается Гарик Сукачев и добавляет: — Давайте лучше про Толю, а то у вас совсем другое кино получится».
Наверное, самый впечатляющий фрагмент фильма — проезд «Неприкасаемых» по Ленинградскому проспекту с кортежем мотоциклистов. Гарик, Воронов и Крупнов в правительственном кабриолете «ЗИЛ», а следом еще не кремлевские «Ночные волки». Трудно придумать более точную картинку того времени. Молодые, харизматичные, талантливые несутся вперед, не обращая внимания на все общественные нормы. В финале фильма после сцены похорон Анатолия Крупнова тот же Гарик рассказывает, какую цену пришлось заплатить за весь этот свободный полет. «На кладбище мы тогда ходили как на работу», — говорит музыкант. Но потом замечает, что очень хотел бы вернуться в то время. Не для того, чтобы стать молодым, а чтобы снова почувствовать энергию движения вперед.
ДЕЦЛ и гибель редкого заповедника
«Любят люди после смерти обессмертить», — заметил один мой знакомый в соцсетях, выложив надпись «Децл жив», увиденную им на обшарпанной каменной стене в московских дворах. Любому социуму — будь то локальное или даже мировое сообщество — свойственно возводить творца на пьедестал после смерти. Пока он еще жив, большинству часто нет до него никакого дела, но стоит случиться беде, личность сразу привлекает внимание. Если вдуматься в эту закономерность, подтверждений которой очень много в истории, можно ужаснуться, но человеческая психика устроена именно таким образом. Вспоминается банальная, но жизненная поговорка «Что имеем — не храним, потерявши плачем».
Кирилл Толмацкий, прославившийся на рубеже XX–XXI веков как Децл, уже долгие годы не был ни медийной персоной, ни модным ньюсмейкером, ни лицом глянцевых обложек. При этом он не прекращал сочинять музыку, давать концерты, но ставил во главу угла уже совсем не тренды и актуальность, а собственное высказывание, выраженное в разных формах, что значительно сузило его аудиторию. В ночь со 2 на 3 февраля 2019 года Кирилл умер от остановки сердца в гримерке небольшого ижевского кафе после выступления на закрытой вечеринке. Здесь-то и произошел информационный взрыв, как бы жестко и цинично это ни звучало. Все сразу бросились вспоминать путь артиста, анализировать эволюцию его творчества и рассуждать о его значимости в музыкальной культуре. Глупо браться судить, хорошо это или плохо, — любые оценки тут будут субъективны, но факт остается фактом. Создание фильма о Толмацком в контексте происходящего было логичным продолжением истории постфактум. Режиссером выступил Роман Супер, начавший собирать деньги на съемки популярным сегодня методом — на краудфандинговой платформе. Родители Децла поддержали инициативу, остальное было делом времени. Очень недолгого времени.
О картине, которая вышла в свет под названием «С закрытыми окнами» и находится в открытом доступе в Интернете, сегодня не говорит только ленивый. В ней собрано внушительное количество архивного видео- и фотоматериала, детально рассказана история резкого взлета маленького Децла на пик популярности, дальше — периода, когда Кирилл, став звездой, столкнулся с волной агрессии и неприятия, потом — того времени, когда он разорвал контракт с отцом Александром Толмацким и стал заниматься творчеством самостоятельно, уйдя в андеграунд. Слово дается не только родителям (помимо папы свою историю сына рассказывает также Ирина Толмацкая): вспоминает о Децле Влад Валов (он же Шефф, создатель хип-хоп-клана Bad Balance), который по просьбе Александра занялся ликбезом мальчика в области хип-хоп-культуры и его раскруткой, Лигалайз, написавший ему первый хит «Пятница», а потом «Пепси, пейджер, MTV». Рэпер не скрывает, что хорошо озолотился тогда на проекте и думал — пусть пацан развлекается. Неожиданно много рассказывает о Кирилле его коллега Тимати, который, в общем-то, и в детстве был его другом постольку поскольку, скорее — по стечению обстоятельств, чем из-за какой-то внутренней близости. То, что у последнего совсем другие ценности, очевидно из его рассуждений, впрочем, предприимчивый артист этого и не опровергает. «Цены, а не ценности», — так определяет ориентиры Александра Толмацкого его бывшая жена Ирина. Тимати определение тоже подходит.
«Честная биография» (как позиционируется фильм) — пожалуй, слишком претенциозная формулировка. Очевидно, что его создатели проработали огромную часть информации, но если времена популярности Децла рассматриваются как под лупой — с обсуждением всех треков, клипов, гастролей со взрослыми рэперами, проведением агрессивной пиар-кампании, в результате которой песни Кирилла действительно звучали из каждого «унитаза» (именно это слово используется в кино), то последние 10 лет его жизни описываются преимущественно с бытовой точки зрения. Коллеги и приятели вспоминают, как Толмацкий-младший не платил за коммуналку и что якобы это тоже было показательно для его личности как некий протест против системы, как в итоге стал невыездным, какие площадки выбирал для концертов (в основном маленькие клубы). О том, что создавалось в это время, рассказывает только сам Кирилл (используются отрывки его последних интервью). И все это в основном констатация факта — мол, сейчас записывается такой-то альбом, дальше планируется другой. А ведь о том, что «поздних» интервью было много, рассказывал недавно «МК» человек, который плотно дружил и сотрудничал с Децлом в качестве саунд-продюсера, Роберт Райда. С ним мы поговорили о поворотной пластинке «Здесь и сейчас» 2010 года, экспериментах с гаражным звучанием, трэпом и дэнсхоллом, о релизе с живыми гитарами, мини-диске «Favela Funk», о последнем альбоме «Неважно, кто там у руля». Учитывая, сколько времени проводил Кирилл с Робом в последние годы, странно, что этот персонаж в фильме никак не фигурирует, как и гражданская жена Юлия Киселева. Впрочем, говорят, их отношения с артистом были не самыми простыми. Из ближнего дружеского круга на экране появляется только певица Кнара, которая организовывала концерт памяти Кирилла. Интересную «затравку» дает художник, перформансист Олег Кулик, чье отношение к уходу Толмацкого в андеграунд отличается от большинства расхожих оценок. Он говорит о том, что музыкант не скатился в андеграунд, а возвысился до него, наоборот — скатился с кучи экскрементов (с которой Кулик сравнивает мир героев-однодневок шоу-бизнеса) в чистую долину. Но опять-таки все эти мнения выглядят подвешенными в воздухе без понимания творческих процессов, происходивших с артистом после его ухода с большой сцены.
В общем и целом можно долго рассуждать о том, чего не хватило в фильме, как в нем расставлены акценты с точки зрения выбранных событий. Большинство зрителей (как любители, так и профессионалы) сконцентрировались на сюжете, но, возможно, эта картина обладает более сильным психологическим, чем фактологическим воздействием. Об этом почему-то многие не говорят и не задумываются, снимая только верхний слой реальности. Верхушка айсберга, видная всем, — конфликт с отцом. Роли якобы распределяются довольно четко: у Александра (как уже говорилось) — «цены, а не ценности». Он смотрит на ребенка не как на сына, а как на проект (хотя и отрицает это в начале интервью). Сам Кирилл — одновременно и редкий счастливчик, и (впоследствии) жертва обстоятельств, потому что психика ребенка просто не выдержала свалившейся на нее в 13–14 лет славы, а потом — волны хейтерства. У других персонажей свои внутренние «функции», выражаясь драматургическим языком: Ирина — настоящая любящая мать, Шефф — гуру (именно так он показан в картине, как человек, открывший Децлу мир хип-хопа), Кнара — боевая подруга. Однако на самом деле все глубже, тоньше и психологичнее. Не случайно все начинается с истории не Кирилла, а Александра Толмацкого. Он всего раз в жизни видел отца, и видно, что отношения «отец–сын» для него больная тема, которую он не смог проработать со своим папой и проецировал на своего ребенка. Здесь важно понимать, что сам Толмацкий-старший изначально был прежде всего творческим человеком (тут сказались и гены: отец был балеруном Большого театра) — вспоминал, как первым в стране танцевал брейк-данс, был погружен в музыкальную культуру. Делец, однако, взял в нем верх (очень показательны воспоминания Александра о том, как светооператор «Машины времени» Александр Заборовский учил его шить джинсы). В маленьком сыне он, возможно, увидел свой нереализованный творческий потенциал и, испытав от этого неосознанную досаду или даже зависть, повернул все это в бизнес-русло. Речи именно о развитии таланта, очевидно, не шло: как вспоминает Толмацкий-старший, «нас всех перло». В местоимении «нас» он подразумевает прежде всего себя, конечно. Для него в принципе все развитие всегда ассоциировалось с торгово-денежными отношениями. По поводу ухода Кирилла из мира большого шоу-бизнеса он сказал: «Когда человек перестает кормить и свое окружение, он становится одиноким художником». Словосочетание «одинокий художник» здесь употребляется совсем не в позитивном ключе. Получается, что отец изначально не задумывался о том, какой потенциал на самом деле заложен в сыне, куда тянет его самого, как раскрыть и дать свободу именно этому потенциалу. Творческий канал (абстрагируясь от категорий денег и славы) был, по сути, перекрыт, параллельно в переходном возрасте Децл поддался всем возможным соблазнам, которые сами шли в руки. Как точно отметила Кнара, за 2 года он достиг того, чего многие мужчины в реализации себя добиваются в течение десятилетий, — это логично и органично. Потом Кирилл стал взрослеть, осознавать многие вещи для себя. Если послушать его поздние тексты, они насквозь пропитаны философией, размышлениями опять-таки о тех же самых жизненных ценностях. Двигаться при этом вперед спокойно он уже, вероятно, не мог, потому что привык к модели противостояния с отцом, которая автоматически проецировалась уже на весь окружающий мир. «Невозможно все время жить в режиме воина», — говорит Кнара. Возможно, и это приблизило раннюю смерть.
Интересно, что в фильме показана не только психология главного героя, вскрываются глубинные психологические причины происходивших с ним событий и в конце концов — трагедии, но через его личность раскрываются и другие люди в окружении. А еще — психология общества, психология самого шоу-бизнеса: Тимати, например, с искренним удивлением и непониманием говорит о том, как Децл мог отказаться от финансового благополучия и успеха ради «душных клубов». Рассуждения более чем показательны. В финале всех персонажей просят назвать три слова, с которыми у них ассоциируется Кирилл. Они произносят такие, как «душа», «философия», «честность», «свобода». Александр Толмацкий вспоминает название первого альбома «Кто ты?», объясняя это тем, что его сын всю жизнь искал ответ на этот вопрос. Может быть, это на самом деле вопрос не сына, а отца к нему, метафора того, что понять и увидеть настоящего Кирилла ему никогда не удавалось и именно в этом корень внутренней трагедии. Когда еще одного друга артиста — музыканта Геру Моралеса спрашивают, создавал ли Кирилл впечатление счастливого человека, он уверенно отвечает «нет».
В начале фильма камера охватывает гористую местность, густо заросшую зелеными деревьями. Это восточный склон горы Ахун, самой высокой, расположенной рядом с Сочи. В финале зритель видит вымершие леса в горах. Режиссер вспоминает экологическую катастрофу, произошедшую в России в 2017 году, когда бабочка-огневка, завезенная с растениями из Италии, истребила реликтовые самшитовые леса в Краснодарском крае и Адыгее. Кадры сопровождает надпись: «Этот заповедник был уничтожен без бензопил, пожара или наводнения. Хватило маленькой бабочки. Мотылек мгновенно сожрал лес, переживший динозавров и ледниковый период. И превратил его в кладбище деревьев». Каждый сам для себя может решать, как трактовать эту метафору в контексте истории, кто или что может стать таким «мотыльком» для цветущего, изначально наполненного мощной энергией пространства.
