Новый проект Центра Вознесенского создан в уже привычном для арт-пространства жанре музейного сторителлинга. С помощью самых разных средств — фотографий, документов, артефактов, аудио- и видеозаписей, картин, инсталляций и мультимедиа — рассказывается частная история на фоне целой эпохи. Андрей Вознесенский — один из тех, кто определял то авангардное время, задавал тон не только в поэзии, но даже в моде и манере поведения. Поэтому и история взаимоотношений Жаклин и Андрея повествуется на фоне эпохи и в контексте значения двух значимых для нее фигур.
Стены первого зала представляют собой хронологию их жизни: слева — история Жаклин Кеннеди-Онассис, справа — Андрея Вознесенского. Тексты и фото разбавлены архивными видео, собранными в интересный коллаж из нескольких экранов. Судьбы двух неординарных натур (и одновременно двух стран, находившихся в то время в состоянии «холодной войны») пересекаются за углом — в коридоре, ведущем в гостиную Жаклин. Здесь мы находим снимки с общих встреч, прогулок, выступлений Вознесенского, на которых бывала Жаклин. Здесь же представлено интервью с супругой поэта, Зоей Богуславской, которая делится не только своими воспоминаниями о первой леди США, но и впечатлениями об Америке. Примечательный эпизод: Зоя Борисовна, чтобы утаить свой визит в США (откуда уезжала через Канаду), намеренно потеряла загранпаспорт, чтобы в новом не было американской визы. Кстати, Богуславская написала книгу об американских женщинах — ради нее посетила суд, больницу и даже закрытую тюрьму. Вспоминает она и о своей первой встрече с Жаклин, о 30 летней дружбе Андрея и его знаменитой поклонницы и о той самой бабочке, которую поэт подарил Жаклин...
Вознесенский дружил со многими художниками и сам отчасти был художником. Так, он делал видеомы — авангардные композиции из стихотворений, закрученные в причудливые формы. У него есть целая серия видеом-бабочек — бумажных «порхающих» красавиц, на крыльях которых написаны строки. Одну из таких видеом он сделал специально для Жаклин. На ней начертаны два слова: «Бабочка Набокова». Она была наклеена на фотографию голубого неба и заключена в стеклянную оболочку. Эта поэтическая картина годами висела в гостиной Жаклин, пока однажды Андрей не попросил ее на время, чтобы показать на выставке в Париже. Потом Вознесенский вновь прилетел в Америку, чтобы вернуть подарок свой музе, однако опоздал — попал на ее похороны. Он так и не смог вернуть дар, а со временем бабочка затерялась в архивах — в зале, где воспроизведена атмосфера гостиной первой леди, представлена ее фотография.
В атмосферной комнате приемов царит официально-домашняя обстановка — все стильно, тонко, обустроено для встреч разного свойства. Это не реплика реальной гостиной Жаклин, а именно атмосферная инсталляция. Белый диван напротив камина, на котором бережно расставлены фотографии Жаклин с детьми. Акварели, написанные официальным художником Белого дома Аароном Шиклером, графика немецкого рисовальщика Франца Буеба, который написал портрет первой леди, который так любил Джон Кеннеди (на выставке представлены тиражные копии работ Шиклера и Буеба). Здесь же мы находим белоснежное шелковое платье Жаклин, которое для нее сделал русский модельер Олег Кассини. А еще книги, изданные Кеннеди-Онассис в качестве редактора. Как ни странно, себя Жаклин обрела после 50, когда внимание прессы к ее фигуре ослабло. Возраст был ей к лицу, что отразилось в полушуточной зарисовке Вознесенского: «Не случайно мисс Онассис, / Бросив климат ананаса, / Ценит наши холода, / Чтоб быть юной навсегда».
Из чинно-благородного зала мы попадаем на… дискотеку! История дружбы Вознесенского и Кеннеди-Онассис интересна не только сама по себе, но и в контексте эпохи, поэтому архитектор выставки Юлия Наполова играет на контрастах и встраивает их образы в общие тренды времени. Не только культурные, но и модные. В зеркальном зале звучит зажигательная музыка из 1980–1990 х. Между зеркалами расположены экраны, на которых вперемешку с фото главных действующих лиц появляются иконы стиля этого периода — Майкл Джексон, Владимир Высоцкий, Ален Делон... Нарезка видеохудожника Михаила Заиканова выполнена в стиле Энди Уорхола и Роя Лихтенштейна.
Получилась история в трех главах, первая из которых — историко-поэтическая, вторая — атмосферно-ностальгическая, и третья — зажигательно-модная. У каждой — свое настроение, так что зрителей ждут очень контрастные впечатления — не менее разноплановые, чем эпоха и главные герои арт-истории.
