— Слышали вы что-то об официальном обращении Франции к России по поводу помощи в реставрации собора Парижской Богоматери? Кто из российских специалистов мог бы помочь французам хотя бы теоретически?
— Школа реставрации во Франции намного лучше развита, чем в России. У них до сих пор существуют цеха, которые строят соборы. Я с трудом себе представляю, какую именно помощь могут оказать реставраторам Нотр-Дам Де Пари, — говорит «МК» директор Музея архитектуры Елизавета Лихачева. — И не только я. Я вчера разговаривала на эту тему с коллегами. В реставрационных кругах об этом никто не слышал. Ситуация с реставрацией в России такова, что специалистов не хватает, школа утрачена. Нам нужно срочно все восстанавливать. Я даже не могу представить, кто из наших мог бы участвовать в реставрации собора Парижской Богоматери. К тому же там существует довольно жесткий конфликт между главным архитектором собора Филиппом Вильнёвом и человеком, которого Макрон назначил на должность надзирателя за процессом, Жаном-Луи Жоржлином. Архитектор считает, что нужно реставрировать — то есть восстанавливать как было. А генерал считает, что надо отстроить заново, необязательно как было.
— Конфликт упирается в сроки: историческая реставрация потребует десятилетия, а неточное восстановление возможно за несколько лет.
— На самом деле это конфликт внутри французской элиты очень серьезный. От того, как он разрешится, будет зависеть очень многое. Сумма реальных пожертвований на реставрацию значительно ниже, чем те необходимые для восстановления собора деньги, которые были заявлены на сбор. История очень мутная. Поэтому я не совсем понимаю, как мы туда можем влезть.
— То есть из-за внутренней ситуации с реставрацией вряд ли кого-то из других стран будут привлекать?
— Я не берусь судить, история странная. Думаю, здесь замешана большая политика, и никакого отношения к реставрации она не имеет.
