Попасть за кулисы после первого спектакля и накануне прогона — кардинально разные вещи. Шлифовка материала — процесс куда менее заметный, чем удары молота о наковальню за 2 дня до премьеры. Именно такие ассоциации возникают в метре от входа в зрительный зал. Театр сатиры погружается в тишину, когда генерал Ширвиндт громогласно отдает указания в микрофон. Пока разобрать ничего невозможно. Только завлит «Сатиры» инструктирует перед марш-броском:
— Заходим быстро. Занимай место ближе к краю. Сиди тихо и не отсвечивай. Когда все закончится, я сама тебя заберу.
Под громогласное «Стоп, стоп, стоп» я опускаюсь в первое же кресло у двери и кладу голову на спинку впереди стоящего кресла. На слабо подсвеченной сцене стоят 13 человек в напудренных париках XVII века. Все житейски подшучивают друг над другом, пока Левон Оганезов, тоже в парике и с дурацкой розовой дудочкой в руках, пытается верно наиграть мотив.
— Шур, давай я пока просто сделаю вид, что играю, — говорит Левон Саркисович.
— Я не хочу, чтобы ты делал вид. Я хочу, чтобы ты играл! — отвечает ему Ширвиндт. — Сыграй мне просто тему… Там минор получается, и нет диезов (напевает). Давай, Федюнь. Только сам не пой, — обращается он уже к Федору Добронравову.
Вся «чертова» дюжина заново выстраивается в шеренгу и после дежурной фразы запевает финальную арию. «Стоп, стоп, стоп! — уже кричит Ширвиндт. — Нежнее надо». Всего за 20 минут заложенный в реплику юмор теряет смысл, пока актеры не выполнят режиссерское «нежно». Все мечутся по сцене, бросают друг другу фразы в разных интонациях. А между тем неутомимый Шура задает новые характеристики:
— Сейчас делаем каркасину!
— А слова?
— Неужели вы думаете, что я вам не дам слова?! Просто пойте «ля-ля».
Сам художественный руководитель к вольным актерским импровизациям на сцене не присоединится. Более чем за 50 лет в Театре сатиры кого он только не сыграл и что только не ставил. Кстати, юбилейный спектакль «Нам — 50» к соответствующей праздничной дате поставил тоже Александр Анатольевич.
А партнеры? Чтобы достойно вспомнить каждого, не хватит времени. Правду говорили, что если в какой-то театр ходят на репертуар, то в «Сатиру» — на лица. Андрей Миронов, Михаил Державин, Александр Ширвиндт, Анатолий Папанов, Вера Васильева, Юрий Васильев, Спартак Мишулин, Георгий Менглет, Борис Тенин, Татьяна Пельтцер, Ольга Аросева и еще сотни известнейших имен блистали в культовых спектаклях «Свадьба с приданым», «Баня» по Вл. Маяковскому, «Доходное место» Марка Захарова, «Недоросль» Александра Ширвиндта и многих других.
Между тем на сцене оживают декорации. Пять полутораметровых макетов из культовых спектаклей Театра сатиры то прячутся, то появляются в свете софитов над разгоряченными головами артистов. «Последний парад» в постановке легендарного худрука Валентина Плучека с Владимиром Высоцким в главной роли, «Горячее сердце» Александра Островского в постановке того же Плучека, «Чудак» Назыма Хикмета, «Ревизор» с Андреем Мироновым и Анатолием Папановым в главных ролях и самый первый спектакль театра «Москва с точки зрения», созданный еще Давидом Гутманом в 1924 году.
Музыка возникает так же внезапно, как и световые метаморфозы. Это Левон Саркисович пытается предугадать требования режиссера то на клавишном инструменте, то на детской дудочке. Параллельно Александр Анатольевич придумывает новые фишки: пусть строчку поют девочки, строчку — мальчики, да «играючись так, воздушно, а не по голове ударять».
У кого-то уже не выдерживают нервы, и дотошная репетиция прерывается внезапным актерским перекуром. Ширвиндт с места не уходит. Пять минут в абсолютной тишине он черкает на белых листах.
— Все вернулись? Поехали заново.
«Хотим сыграть Мольера» — это ироническое баловство, как определили жанр спектакля его создатели (постановщик Александр Ширвиндт, режиссер Федор Добронравов). В основе — известный сюжет мольеровского «Мещанина во дворянстве», только переведенный в современные российские реалии. Как признается Александр Ширвиндт, «мы не успеваем все должным образом подготовить: декорации сделаны на 80%, костюмы не все, актриса забеременела. Но все же решили: раз зрители пришли, то пусть идет как идет».
Лукавит, конечно. С такой-то скрупулезностью все у них идет по плану. Сама видела.
