— С чего начался ваш проект? Долго ли вы вынашивали мысли о нем или все произошло спонтанно?
Сергей: Абсолютно спонтанно. Вообще, я с детства хотел быть актером, но по настоянию родственников уехал учиться в Германию на совсем другую профессию и в итоге устроился на работу в крупную фармацевтическую компанию, где сделал неплохую карьеру. Творчество все равно не отпускало, было теневой жизнью. Я всегда пел и танцевал на днях рождения друзей, потом начал создавать треки под псевдонимом Grey Weise, у меня появились первые поклонники. Постепенно музыка стала перевешивать, и я принял решение полностью уйти в творчество, о чем сейчас совершенно не жалею. У меня вышел альбом на английском языке, но я никогда не думал делать что-то на русском и тем более как-то афишировать, что я родственник Андрея, — об этом не знали даже друзья.
Андрей: А я стал его родственником волей судьбы, женившись на Юле, но, увы, ее смерть нас разлучила. Против меня сразу началась травля в прессе (потом выяснилось, что все это спровоцировала бывшая жена Андрея), и я был абсолютно потерян. Примерно через год Сергей пригласил меня в гости в Германию. Интересно, что до этого мы ни разу не виделись, хотя и общались по Интернету.
Сергей: Я звал их приехать еще с Юлей, но все не складывалось, а когда сам был в Москве, не заставал Андрея. Когда начались эти гонения и все родственники от него отвернулись, мне захотелось как-то его поддержать.
Андрей: Да, та история показала, кто есть кто на самом деле. Поездка все равно получилась незапланированной: я был в Италии и подумал, почему бы не заехать к Сереже в Германию. Мы сразу нашли общий язык: я почитал ему свои стихи, он показал мне музыку. Первую песню записали спонтанно, после бани. Выложили в Сеть, и она стала набирать обороты популярности, хотя ничего специально мы для этого не делали. Тогда стало ясно, что надо продолжать. Через месяц Сережа оказался в Москве, и, сидя на моей кухне, мы решили сделать клип. Видео было низкобюджетным — снять его просто помогли друзья-товарищи (в том числе гражданская жена Олега Яковлева, с которой придумывался сценарий), но оно выстрелило.
Сергей: Этот клип стал как раз таким ответом на травлю Андрея, мы показали несправедливость и весь тот беспредел, который может возникать в информационном пространстве. Григорьев-Апполонов-старший изначально поддержал нас, стал нашим наставником. Вторую песню мы сделали на английском, она тоже вошла в интернет-чарты и долго держалась на первом месте на немецком радио, но клип был не настолько успешен.
— Почему, как вы думаете?
Андрей: Наша ошибка была в том, что мы стали подстраиваться под формат. После того как на одном радио нам сказали, что наша музыка — «третьесортная попса», мы решили начать делать «модную» музыку. Мы зачем-то пытались насильственным образом менять себя, быть какими-то правильными, но потом поняли: самое главное — быть собой и делать то, что идет от сердца.
Сергей: Когда все только началось и о нас стали узнавать, вокруг сразу появилось огромное количество советчиков: «Ой, сюда вас не возьмут!», «Вот это у вас не получится!», «Здесь надо по-другому!»… Что нам только ни говорили! Мы были наивные и слушали раскрыв рты, а потом задумались: неслучайно сработала именно первая песня, потому что она была абсолютно искренней. Собственно, именно в ней мы выразили именно свои собственные идеи — и вот месяца три назад пришли к выводу, что больше никого слушать не будем.
— А как же Андрей Григорьев-Апполонов-старший?
Андрей: Помню, даже он был в шоке от того, как сначала был смонтирован наш второй клип и не оценил наши смелые идеи (смеется). Мы в итоге переделали его, а потом пожалели. Конечно, Андрей знает каждый наш шаг, но и опыт «Иванушек» на нас не работает. Мы не хотим делать маркетингово выверенный продукт — у нас другие цели, и мы скоро-скоро все вам раскроем. Все-таки люди чувствуют искренность.
— Многие сегодня жалуются, что в шоу-бизнесе мало свежей крови. Что вы об этом думаете?
Сергей: Мне кажется, такие мысли совершенно не оправданы. Сегодня любой человек может записать песню, снять клип даже на телефон, какое-то простое видео, и у него все получится, если есть талант. Плевать на тех, кто занял свое место на телевидении и никому его не уступает, — в наше время в этом уже нет никакого смысла, когда есть Интернет.
— Находясь постоянно в Германии, как вы можете обозначить главное различие музыкального рынка здесь и там?
Сергей: В России музыканты зарабатывают, по сути, только на корпоративах, а в Европе — на стриминге и контенте. Там нет «черного» скачивания. Не так давно, например, мы выступили на немецком фестивале перед миллионом человек. Нашу песню тогда скачали несколько тысяч человек. Причем трек стоит недорого — 1 евро 20 центов, но посчитайте, сколько мы заработали. Концептуальное различие музыки тоже с этим связано: музыка для корпоративов — это одно, для прослушивания — другое.
Андрей: И вкусы публики в России и Европе, конечно, очень различаются. Тут даже дело не в качестве, а в посыле. Русская душа все-таки больше любит минорные произведения, а в Германии даже все народные песни — в мажоре. Кстати, здесь сейчас звезда номер один — Елена Фишер из Красноярска, но на родине ее никто не знает. Но когда мы, например, поставили местным немцам Полину Гагарину, они спросили: «А почему она так кричит? У нее что-то случилось?..»
— Вы не ищете легких путей и стремитесь продвигать свое творчество и за рубежом, и на родине. Но в России песню «Щастливые», например, а особенно клип, где не очевиден пол персонажей, влюбляющихся друг в друга, да и текст абсолютно свободолюбив, люди с воспаленным сознанием могут воспринять даже агрессивно. Вы не боитесь неадекватной реакции? И можно ли назвать эту песню манифестом?
Сергей: Конечно, это манифест. И мы изначально пошли против всех правил с этим треком. Началось с того, что, когда мы подписывали договор с российским лейблом о его выходе, нас пытались убедить написать название через «сч», говорили: «Вы что?! Так нельзя!» То есть, начав делать что-то «неправильное» с точки зрения массового сознания, мы сразу столкнулись с сопротивлением.
Андрей: Кстати, способ так представить название мы позаимствовали у Александра Сергеевича Пушкина: именно он начал привносить в русский язык такие «неправильные» слова. Мы очень довольны этой песней, и ее встретили на ура. Главная идея, которую мы хотели в ней передать, — в том, что у человека есть абсолютная свобода выбора. Самое главное — быть счастливым для себя, несмотря ни на какие преграды и обстоятельства. «По ***, что будет, дальше — пусть говорят», — вот ключевая фраза. Это лейтмотив всей песни.
Сергей: Мы считаем, что любовь — априори светлое чувство. Если вы испытываете его к кому или чему угодно — к родине, к мужчине, к женщине, — нужно этим гордиться и не скрывать ничего. Не надо заставлять себя делать то, что от тебя требует социум, ломая самого себя.
