Начало эффектное. Космические громады жилых массивов спального района столицы напоминают гигантскую инсталляцию. Фильм «Москва», снятый Александром Зельдовичем по их совместному с Сорокиным сценарию, произвел в начале 2000-х фурор на Берлинском фестивале. Европейские зрители были ошеломлены демонизмом сталинских многоэтажек на экране. Они с удивлением расспрашивали: «Неужели это Москва?» Вот и теперь возникает аналогичный вопрос. Снимал ледяную синеву московских окраин оператор Михаил Кричман, постоянно работающий с Андреем Звягинцевым. Сценарист Антон Желнов совместно с Ильей Беловым до «Сорокин Трип» вместе сделали фильмы «Бродский не поэт», «Саша Соколов. Последний русский писатель», «Бедные люди. Кабаковы» об Илье и Эмилии Кабаковых. И вот теперь добрались до автора «Голубого сала», «Дня опричника» и «Теллурии». Съемки проходили в Берлине и Москве в 2019 году.
Подробной биографии как таковой нет, но все сказано о детстве в Подмосковье, бурной юности и КГБ как факторе риска советской жизни. Книги Сорокина уничтожают на площади перед главным театром страны. Это в 2002-м. В огромный гипсовый унитаз летят его романы из рук разгневанных стариков, обвинения в порнографии и увлечении матом...
Бурные годы остались в прошлом. Теперь Владимир Сорокин спокойно прогуливается по пустынным берлинским районам и по подмосковному лесу. У него лишенная ненужных предметов квартира, выдержанная в сумеречных тонах. На стенах — картины. Холодное пространство согревают яркие мандарины в тарелке. Герой одет с иголочки, как денди, и не каждый мужчина решится на такой стиль. Писатель вальяжно расположился на диване, присел к столу. Локации меняются, но герой непоколебимо спокоен и аристократичен. Мы здесь, он там. Наши пространства не пересекаются. Нет эмоциональных вспышек, взрывного темперамента. Спокойствие, только спокойствие. Сорокин тысячу раз прав. С ним не поспоришь. Русский писатель Сорокин — самый заграничный из всех. Он заходит в магазин и наконец-то находит то, что давно искал. Среди множества черепов, всех мастей и оттенков, вплоть до хохломского, находится подходящий, за 11 тысяч. Бедный Йорик оказался в руках русского Гамлета.
На экране появляются дочки-близнецы — Аня и Маша. Они говорят об отце и странно сняты — некрасиво, словно на любительскую камеру для домашнего архива. Дочь писателя Мария Сорокина — выпускница журфака МГУ и Высших курсов сценаристов и режиссеров, документалист. В фильме об этом ни слова, поскольку избранный жанр — парадный портрет героя, без каких-либо ответвлений. Между тем на недавнем кинофестивале в Выборге в конкурсе участвовала ее картина «Каляевская, 5» о первом кооперативном московском доме, жители которого были массово выкошены в годы сталинских репрессий. Злополучный дом с нехорошими квартирами постоянно опустошался. На место выбывших по известным обстоятельствам граждан завозили новых жильцов, а потом следующих. Автором и героем фильма стал Дмитрий Белановский — житель дома, чьи предки поселились тут в 1939 году. Двадцать лет он вел поисковую работу, восстановил судьбу прежних жильцов квартиры, попавших в поле зрения НКВД со всеми вытекающими последствиями. Вот она метафизика русской жизни.
Сорокин рассуждает о ней, накрепко связанной с образом метели. Давно ему хотелось написать зимнюю русскую повесть, пройти одинокий зимний путь, чтобы рассказать, мы одни во Вселенной. В недавней документальной картине «Юра, музыкант» Павла Селина Юрий Шевчук мчится на поезде сквозь пургу по бескрайним простором России, закрепляя классический и тревожный образ российского интеллигента. Сорокин никуда не мчится. Он наблюдает, исследует, а мы исследуем его, насколько он нам позволяет.
