«Кис-Кис», «Мишка на Севере», «Шишкин лес» — именно он сделал эти вкусности узнаваемыми с первого взгляда.
Долгие годы Челноков работал главным специалистом по оформлению продукции на одной из трех главных советских кондитерских фабрик. По специальному заказу делал уникальные подарки для руководителей СССР: Сталина, Брежнева. Создавал праздничные упаковки в честь первых полетов космонавтов: Юрия Гагарина, Валентины Терешковой. Оформлял коробки конфет, которые вручались первым лицами государства, одновременно создавал картины и даже писал иконы.
14 июня, в день столетия Леонида Челнокова, о самых интересных эпизодах его жизни и творчества нам рассказал пасынок художника — Юрий Челноков.
С Юрием Челноковым мы встретились в просторном доме в селе Красная Пахра. Здесь жил и работал при жизни Леонид Челноков, тут, в окружении природы, создавались его работы.
— Юрий, с чего началась творческая биография Леонида Челнокова?
— Леонид Константинович учился под руководством Константина Юона, Игоря Грабаря, Мануила Андреева. Работал художником во время войны, а в послевоенное время занимался оформлением продукции на предприятиях пищевой промышленности, трудился на этом поприще 42 года, фактически посвятил этому делу всю свою жизнь.
Но, увы, о его личности сказано мало. Есть биографическая статья, написанная уже после смерти художника, искусствоведом Толстым. Эта статья помещена в альбоме живописи Леонида Челнокова. В этой статье, кстати, допущена большая ошибка — Челнокову приписано авторство этикетки «Алёнка». Леонид Константинович ее не рисовал, создал знаменитую этикетку другой художник – Маслов. «Алёнка» — это Алёна Геринас, ей сейчас уже за пятьдесят, и она дочь фотохудожника Александра Геринаса. Челноков был в хороших отношениях с обоими художниками.
— Как Леонид стал оформителем продукции на одной из трех ведущих кондитерских фабрик страны Советов?
— Леонид Константинович родился 14 июня 1919 года, с юных лет посещал кружок живописи, и талант его проявился очень рано. Еще в молодости он познакомился с известным мастером живописи Андреевым, и тот стал его наставником. Они много времени проводили вместе, ездили на этюды. В 19 лет Челноков ушел в армию, и тут началась Великая Отечественная война. Служил он сначала в Хабаровске, а потом в Москве, в одном из штабов. Был шифровальщиком, одновременно в процессе службы много всяких произведений сделал для нужд армии. А уже после демобилизации у них с Андреевым состоялся эпохальный разговор. «Имей в виду, если ты будешь просто художником-живописцем, ты будешь работать до гробовой доски, и не факт, что раскроешь свой талант. Попробуй в области этикеток», — посоветовал ему наставник. И в 46 году Челноков попал в «Продоформление» — была такая организация, которая делала заказы для советских предприятий. Именно «Продоформление» выпустило, например, этикетку для знаменитых «Апельсинных и лимонных долек».
— Какие конкретно известные этикетки сделал Челноков?
Леонид Константинович начал активно сотрудничать с «Продоформлением», в итоге перешел на одну из известнейших кондитерских фабрик. Вообще их тогда было три: одна специализировалась на мармеладе и шоколаде; вторая — на карамели, шоколадных конфетах; третья — на печенье. Челноков работал «на конфетах» вплоть до 89 года. Одним из самых интересных проектов, которые он создавал на фабрике, была обертка конфеты «Ну-ка, отними». На этой этикетке изображена девочка с собачкой. Конфета была с историей, давно существующая и очень вкусная, с вафлями и миндалем. Так вот, раньше обертка была более злая: изображалась на ней собака и мальчишка с палкой, который дразнил пса. Руководство фабрики потребовало, не отходя от старой концепции, сделать этикетку более доброй. Леонид Константинович справился с задачей: мальчика заменил на девочку, а палка была убрана вообще.
С этикетками Челнокова вышла целая серия шоколада. «Люкс», «Конек-Горбунок», «Сказки Пушкина», пористый шоколад «Слава». Много было оформительских работ спортивной тематики: олимпиада, футбол, волейбол. Отдельные виды упаковок выходили к праздникам: 8 Марта, 9 Мая , 1 Мая. Таких упаковок за 40 лет было создано бесчисленное количество.
Из известных конфет была сделана обертка к карамели «Мичуринская», ирису «Кис-кис» с черным котом, ирису «Ледокол», ирису «Золотой ключик». Это — известные на всю страну конфеты, которые были очень популярны среди детворы.
— Приходилось Челнокову делать заказы для первых лиц советского государства?
— Да, про госзаказы стоит рассказать отдельно. Например, конфеты «Апельсин» для Сталина и его приближения. Перед выпуском каждой партии приезжал сотрудник НКВД и брал пробу: дегустировал конфеты на вкус и качество и тщательно изучал обертку. После смерти Сталина прошло некоторое время, и только тогда эти конфеты пошли в свободную продажу. Были очень популярны.
— Какие еще были госзаказы, кроме конфет для Сталина?
— В брежневские времена все важные события праздновались с большой помпой. Полет Гагарина, стыковка космических кораблей «Союз-Аполлон», совместный полет в космос с чехами. Заранее такие проекты, естественно, никто не разглашал, всё держалось в строжайшем секрете, поэтому заказы из министерства о создании коробок-этикеток поступали в самый последний момент, и приходилось делать работу за одну ночь. Так было, например, с полетом Гагарина в космос.
Много любопытных проектов делалось к приезду знаменитых людей: в 1972 году, когда состоялся официальный визит президента США Ричарда Никсона в СССР, делали специальную коробку конфет, к визиту Индиры Ганди в 1976 году, к приезду Эриха Хонеккера. Для каждого исполнялись штучные заказы.
Один раз, в годовщину 25-летия освоения целины, поступил заказ от министерства — для самого Леонида Ильича Брежнева. Это была огромная, праздничная, многоэтажная коробка конфет с изображениями из жизни генсека. Я лично видел, как она делалась.
— Как выглядела коробка, и кто ее заказывал?
— Заказ делал лично министр пищевой промышленности. На коробке был изображен генсек в шести видах. В центре красовался его портрет со всеми регалиями (по состоянию на тот год). А вокруг было изображено несколько сцен, начиная с фронтовых, где было запечатлено вручение партбилета защитнику Малой земли, потом встреча хлебом-солью во время поездки по стране, затем Брежнев вручает Звезду Героя Гагарину, Рамеш Чандра вручает Брежневу Премию мира и, наконец, генсек подписывает Хельсинкское соглашение. На самой коробке красовались с одной стороны Дворец Съездов, а с другой — дворец «Финляндия» в Хельсинки. А в центре, над головой Брежнева, был изображен памятник Ленину работы Меркурова. Коробка была из картона 60х60х40 см с имитацией чеканки на фольге — пшеничными колосьями. А по периметру шла цитата из книги «Целина»: «Будет хлеб — будет и песня».
— Что было внутри коробки?
— Внутри коробки в три слоя лежали кондитерские изделия, причем верхний слой был с открыточкой «Диабетические», так как жена генсека страдала диабетом. К этому прилагался вкладыш с четырьмя бутылками: его любимая водка «Лимонная», шампанское — простое и «Золотое» и бутылка из крымских подвалов. Последняя — розлива 1906 года, года рождения Брежнева. Бутылка была запыленная, и министр предложил оставить ее такой, как она есть, обернуть в целлофан и сделать стилизованную под старину этикетку.
— Как выбирались сюжеты для оформления?
— Леонид Константинович изучал биографию Брежнева, тщательно подбирал нужные моменты из его жизни для изображения на коробке, всё проверял. В те политизированные времена ошибка могла стоить очень дорого, и следовало быть крайне внимательным в каждой мелочи. Сейчас следы этой коробки потеряны. Возможно, она хранится где-то в музее Брежнева или в личных архивах.
— Как в те времена этикетка создавалась технически?
— Что касается самого процесса создания изображения, то дело это было адски сложное. Компьютеров тогда не существовало, рисунок выполнялся вручную карандашом на кальке. Потом брали ватман, вырезали точный размер этикетки, покрывали белилами. Затем уже художник брал гравюрную иглу, самодельную копирку и с кальки переносил рисунок, после чего тот проступал едва заметным контуром. А потом вырисовывал каждый элемент гуашью очень тонкой кисточкой. Так получалась этикетка.
— Ее принимала Госкомиссия?
— Она поступала на стол к директору и проходила оценку художественного совета, где решалось, принимать ее или нет. У Леонида Константиновича принималось процентов 90 этикеток, но некоторые не нравились проверяющим именно из-за вкусовщины. Так было с упаковкой шоколада «Орленок», ее пришлось переделывать несколько раз.
— Работа оплачивалась хорошо?
— Художник работал по трудовому договору, оплата труда была сдельная. Этикетка шоколадки оплачивалась так: 15 г — 30 рублей, 100 г – 100 рублей, коробки стоили больше. Самая дешевая этикетка была у маленьких шоколадок. Во времена Брежнева художник зарабатывал в месяц 500–800 рублей. Заказов было много, дизайн менялся постоянно, что-то приходилось восстанавливать, что-то переделывать. Леонид Константинович к тому же поначалу работал на нескольких фабриках, конкуренции не было, и это не возбранялось.
— Оклада постоянного не было?
— Не было. Оклад был нулевым. Однажды Челноков общался с министром легкой промышленности, и тот подсказал интересную идею. По ней была создана работа с собаками. На коробке изображалась болонка, а внутри лежали 30–40 шоколадок с разными породами собак на этикетках. У каждой шоколадки был свой вкус. Идея оказалась успешной, и впоследствии были выпущены такие шоколадки с кошками и с лошадьми. Но с собаками оказалась самая популярная.
— Работал Челноков дома или на фабрике?
— Почти всегда он работал дома, на фабрике был маленький, неиспользуемый кабинет. А так он туда только за заданиями приезжал.
— Продолжал ли Челноков занятия живописью, или работа на производстве забирала все творческие силы?
— Помимо работы на фабрике, он также рисовал и обычные картины. Несмотря на сильную загруженность, живопись не забрасывал никогда. Любил рисовать природу. Выходил в лес и рисовал картины. Особенное вдохновение к нему приходило весной, когда всё вокруг цвело. Рисовал цветы. Маки и пионы. Любил выезжать далеко–далеко, за много километров, в деревню и рисовать людей.
— Расскажите, откуда появилась у Челнокова тяга писать иконы?
— Он очень любил храм Христа Спасителя, сильно переживал, когда его рушили. Году в 1989, когда храм еще не был восстановлен, к нам попал календарь с изображением его дореволюционных видов. По этому календарю Леонид Константинович создал десять картин с изображением старого храма Христа Спасителя. Когда храм воссоздали, он написал для него несколько икон.
— Насколько успешно продавались картины Челнокова?
— Продавались в основном через друзей и друзей друзей. Было несколько работ, которые пользовались особенной популярностью. Вот эта картина (Юрий находит в альбоме картину и показывает ее) была нарисована частично с натуры, а частично из головы. Это ночной пейзаж около станции метро «Молодежная». Домов там раньше не было, а были лес да кусты. Леонид Константинович добавил деревенские дома и бегущего зайца. Потом по заказам рисовал этот сюжет еще раз 15. Похожая судьба была еще у нескольких картин.
Несколько его работ были проданы за границу. В начале 90-х годов в доме у Леонида оказался Игорь Балло (известный предприниматель, открывший во времена перестройки множество казино и игорных клубов). Кто-то рассказал ему о художнике, и бизнесмен приехал в деревню на черном «Линкольн Континенталь», за ним следом ехал джип с охраной. Зайдя в мастерскую, Балло посмотрел картины и в итоге купил, наверное, штук 15. На эти деньги мы новый дом построили.
— И много было таких богатых покупателей?
— Ныне покойная Наталия Сац приезжала, один раз священник приехал, купил картину, другой раз крупный предприниматель из Азии, владелец пароходного завода. А вообще Леонид Константинович не был алчным человеком и часто дарил картины. Друзьям и тем, кого уважал. Гусинскому дарил картину. Брежневу на юбилей подарил его портрет.
— И как отреагировал Брежнев?
— Брежнев не удивился, поскольку, кажется, к тому времени задарен всем был уже по горло и вообще находился в состоянии нирваны.
После беседы в саду Юрий пригласил нас в дом, где сохранилась мастерская, в которой работал художник. Мольберт, краски, полотно, всё до сих пор стоит на своих местах. На стенах висит множество картин. Высказываю Юрию заранее придуманную просьбу, показать что-нибудь уникальное. Он, немного подумав, уходит, а затем возвращается с массивной картиной в руках.
Эту картину я обнаружил совершенно случайно, это очень ранняя работа. Год примерно 46 или 47, когда на Красной площади еще было разрешено автомобильное движение. Мы видим Кремль, башни, мост. По дороге едет «черный воронок». В этой картине прекрасно передано настроение той эпохи. Есть еще картина «Калина красная». В свое время ее даже близкие Федосеевой-Шукшиной приезжали смотреть. Хотели забрать для музея, но что-то не срослось.
— Я вижу очень много картин с цветами. Какие Челноков любил рисовать цветы?
— Цветы он любил неправильные. Ландыши, сирень, мак любил. Не любил рисовать гладиолусы, георгины – геометрически правильные, солдатские цветы.
— Какие цветы сложнее всего рисовать?
— Мак. Его рисовать очень трудно. Лепестки опадают за один час – попробуй, успей запечатлеть!
В 60-х годах у Леонида Константиновича произошел всплеск интереса к гуаши. Картины гуашью сложно писать. Это почти каторжный труд. Когда ты пишешь маслом, можно исправить ошибку, гуашь не прощает такого – одна небрежность, и картина на помойку. Очень сложно, прямо архисложно, писать картины перьевой ручкой. Есть такое понятие, как сила карандаша. Когда вы пишите картины карандашом, вы можете выбирать силу, с которой давите на него, то есть можете сделать линии более толстыми или тонкими, светлыми или темными. С перьевой ручкой такого сделать нельзя, след всегда будет оставаться один и тот же. Это необычная техника. Несколько таких работ сейчас хранятся у нас здесь, в музее.
