«Вечное движение жизни» — это спектакль-гипноз, спектакль-медитация. Лин, например, искренне убеждена, что в процессе театрального представления ее актеры взаимодействуют с духами. Поэтому очень важна часовая медитация каждого танцовщика перед спектаклем. Таким образом артисты успокаиваются и находят сбалансированное состояние.
Готовятся артисты к предстоящему выступлению загодя — три часа занимает только наложение макияжа. Он в спектакле, как всегда у Лин, уникальный: роспись лиц и тел, длинные искусственные ногти, сложнейшие прически. Много тут аутентичного, но много и стилизованного.
Представленный на Чехов-фесте спектакль «Вечное движение жизни», по сути, продолжение показанного на фестивале 6 лет назад балета «Песня задумчивого созерцания», который, в свою очередь, является частью хореографической тетралогии. Первая серия была представлена публике еще в 95-м году на Авиньонском фестивале, и тогда в ее основе лежала даосская церемония Цзяо, много веков проходящая на Празднике Призраков.
Ставя один спектакль 9 лет (столь сосредоточенной и духовно напряженной является ее работа!), хореограф, по сути, обращается к одной и той же теме — мифу, сотворенному ей же самой. Но мифотворчество госпожи Лин Ли-Чен основано исключительно на глубоком изучении предмета и не является сплошной выдумкой. Как уверяют ее помощницы, оно инспирировано сверху.
Четкой трактовки в спектакле нет, и объяснения своей работе хореограф предпочитает не давать. Есть только едва намеченная сюжетная канва, которая продолжает историю предыдущего балета «Песня задумчивого созерцания» — о двух братьях (Яки (старший) и Само (младший) — вождях племени Орла, влюбленных в одну и ту же девушку Ву — Белую птицу. Эта вечно возрождающаяся из небытия девушка-птица является еще и душой реки Жизни, то есть частью природы, которую и губят братья своей эгоистичной любовью. Танец-борьба двух братьев, окруженных воинами, как и в предыдущей «серии», является самой динамичной частью нового балета. Хотя разворачивается он медитативно и очень медленно. Движения здесь как бы показаны стоп-кадром и настолько замедленны, что на то, чтобы пройти от кулисы к кулисе, при такой скорости, с какой артисты передвигаются по сцене, потребуется минут двадцать.
Итак, сцена, завешанная прозрачными белыми тканями. Это олицетворение льда, в оковы которого погребена спящая Белая птица — девушка Ву. На заднем плане мы видим сидящую в белых одеждах фигуру «Праматери» — воплощенный дух предков. Перед ней в позе эмбриона лежит абсолютно обнаженная девушка. Ее лицо, руки, плечи, совершенно обнаженная грудь сильно набелены, а волосы скручены в лежащий на полу длиннющий, почти двухметровый хвост. Девушка пробуждается ото сна, чтобы еще раз увидеть своего любимого — младшего брата Само.
Процесс пробуждения в балете занимает более получаса (!): лежащая постепенно приподнимается и, оставаясь в согбенном положении, начинает мотать головой. Это движение она проделывает все быстрее и быстрее, от чего волосы распускаются, и тут мы видим взрыв… цунами… танец из этих самых волос, которыми девушка вращает по кругу.
— Танцовщица потратила 10 лет на то, чтобы отрастить свои волосы, и это стоило ей колоссальных усилий, потому что ежедневно она тратит на уход за ними множество часов. На сегодняшний день ее волосы отросли уже до пяток. И мое искреннее восхищение вызывает то, как она работает, — комментирует мне Лин Ли-Чен этот потрясающий «танец волос» после спектакля…
В прошлом балете своеобразный головной убор и прическа девушки напоминали птичье крыло, а два брата являлись перед публикой в ошеломляющем прикиде: огромных двухметровых фазаньих перьях на голове, а их тела были покрыты золотой росписью. Тогда Лин помогал оформлять спектакль оскароносный художник Тим Йип: характерные для народностей мяо и донг плиссированные юбки, веера из пальмовых ветвей, рисовые веники — все это его работа. Плиссированные юбки на мужчинах и женщинах, рисовые веники, «птичье крыло» на голове и другие аксессуары присутствуют и в «Вечном движении», хотя новая «серия» проекта уже не отличается той экзотичностью и пышностью, что так поразили зрителей шесть лет назад.
Особенно важное значение в спектакле на этот раз имеет растение удеман, которое растет в Тайване повсюду. На нем и основана его эстетика и даже хореография балета. Этим растением украшены длинные палки, напоминающие опахала, которые держат в руках танцовщики. Когда этими опахалами машут, от растения, словно от одуванчика, отрывается пух, который летит по сцене, напоминая снежинки…
— Это растение похоже на человеческую жизнь, потому что, с одной стороны, оно очень гибкое, но при этом очень сильное, — говорит мне Лин Ли-Чен. — Когда оно колышется на ветру, оно безумно красивое, но при этом его стебель настолько прочен, что им можно убить человека. Это растение может продемонстрировать собственное настроение, собственные эмоции, чувства, даже собственный ритм, и поэтому это не просто реквизит, это что-то очень близкое человеку и демонстрирующее человека в моем спектакле.
Еще одно ноу-хау спектакля — благовония, которые жгутся на сцене, распространяя запах по всему залу.
— На Тайване запах благовоний позволяет обратить свои чувства вверх, то есть идти за этим запахом, и поэтому с помощью благовоний я пытаюсь вовлечь зрителя, чтобы он лучше втянулся в процесс, — расшифровывает Лин значение этого аксессуара.
Процесс этот можно уподобить какому-то массовому ритуалу, коллективной молитве, к которой подключается в ходе спектакля и зрительный зал. Перед нами и не театральное представление вовсе — самое настоящее буддийское религиозное действо. Медитируя в танце, завораживая своей пластикой зал, танцовщики одновременно втягивают в свой мистериальный обряд и его. Так что в конечном итоге в спектакле «Вечное движение жизни» в медитацию погружены все: и те, кто «играет» на сцене, и те, кто находится в зрительном зале.
— Это и есть ритуал, потому что вся человеческая жизнь — это один большой ритуал, и все наши жизни тесно сплетены воедино. Я не вижу особой, четкой границы между ними, — убеждена Лин. — Перед нами не совсем история. Спектакль скорее про общечеловеческое пространство, которое мы пытаемся описать посредством нашего танца. Я хочу, чтобы зритель был вовлечен в процесс, который происходит на сцене, и чтобы он прочувствовал ритм жизни, который мы пытаемся показать. Ведь другое значение китайского названия спектакля — это еще и волна. Весь танец, вся хореография построены у меня на этом принципе. Волна отражает жизнь людей и постоянно циркулирует по кругу, постоянно приходит и уходит, и все это сливается в какое-то единое пространство и показывает постоянное движение человеческой жизни.
Героиня в этом спектакле проходит через три жизненных цикла. Причем эти состояния на сцене создают три разные танцовщицы: Возрождение изо льда, показанное как завораживающий вихрь вращений длинными волосами; Любовь (красивый и чувственный дуэт Белой птицы и младшего брата Само) и Умирание. Но в уходе героини — есть надежда на новое воскресение. Впрочем, смысл финала здесь открытый: каждый волен трактовать его по-своему.
Заканчивается спектакль точно так же, как начиналась «Песня задумчивого созерцания»: по выстланной белой материей дорожке медленно-медленно идет девушка, только теперь она не собирает аккуратно разложенные на дороге камни, как в предыдущей серии, а, наоборот, выкладывает их из специальной чаши. Эти камни символизируют зерна надежды, которые оставляет Белая птица, расставаясь со своим возлюбленным и миром.
В этой ритмичности и цикличности Жизни–Смерти–Воскресения заложен ритм самой природы. «Циркуляция по кругу» визуализируется в спектакле, уподобляясь жизненному циклу. Это и есть Вечное движение жизни: капли воды в облаке превращаются в дождь, он проливается в реки, которые впадают в моря… Волны приливов и отливов набегают и отступают, так же, как приходит и уходит сама Жизнь, и в этом заключено ее «Вечное движение»…
