— Хочешь узнать, как работает твой мозг, когда ты смотришь на картину? — спросила меня художник Марина Звягинцева в марте. — Я собираюсь определить это с помощью науки. Будет десять испытуемых: пять неподготовленных зрителей, далеких от искусства, и пять подготовленных, которые постоянно ходят на выставки, как ты. Войдешь в пятерку знатоков?
Согласилась не раздумывая.
…И вот я в Институте высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН. Пройдя паспортный контроль, следую за улыбчивой, но немногословной девушкой в очках. Анна Ребрейкина, сотрудница лаборатории высшей нервной деятельности человека, может ориентироваться в бесконечных коридорах с закрытыми глазами. За одной из приоткрытых дверей в клетках бегают лабораторные мыши, а люди в белых халатах размеренно листают какие-то бумаги. Ощущение погружения в роман в духе Стругацких нарастает.
Но меня уже ждет аппарат для анализа деятельности мозга — электроэнцефалограф (ЭЭГ). Анна усаживает меня в кресло, смазывает голову токопроводящим гелем, чтобы показания лучше считывались. Закрепляет датчики на голове, висках и щеках. Надевает тканевый шлем, как у космонавта; из шлема торчат провода.
— Постарайтесь не ерзать на стуле и часто не моргать, — говорит нейробиолог и удаляется из маленькой комнаты, чтобы наблюдать за мной через большое окно и следить за данными на компьютере.
Поехали! Эксперимент начинается. На экране появляются… пиксели. Разноцветные квадратики сначала вводят в недоумение. А через минуту думаешь: может, купить кофточку вот того оттенка или обои — этого. После на экране возникает живопись, и становится ясно, что до этого была показана ее пикселизованная копия.
Передо мной — знакомые и не очень картины Марины Звягинцевой: живопись в технике монотипия. Одни работы — абстрактные: цвета смешиваются, словно в морской пучине. Другие — фигуративные: в «текучих» красках угадываются обнаженный силуэт мужчины, голова в наушниках, силуэт девушки, принимающей ванну… Возникают мысли, ассоциации, чувства. Каждый кадр демонстрируется по 3–5 минут, так что успеваешь погрузиться и найти неожиданные параллели. На одной из них — мужчина, как будто обнимающий красочные волны. Всмотревшись, кажется, что это Фродо, надевающий кольцо всевластия и погружающийся в другую реальность… Подсознание, похоже, уводит в голливудское кино. А абстрактная живопись, словно облака, меняется, когда смотришь на нее долго и внимательно.
Исследование заняло полчаса. Самым сложным оказалось как раз не мигать и не менять позу. А еще — уложить волосы, пропитавшиеся гелем. Потом мне предложили пройти письменное тестирование и отметить, какова каждая работа: нежная или жестокая, чистая или грязная, тихая или громкая и т.п. Критерии, мягко говоря, неожиданные. Оставалось дождаться результатов.
Ученые обрабатывали данные больше месяца. В группе знатоков были искусствоведы и журналисты, освещающие арт-события, а во второй команде — два строителя, электрик, юрист и бухгалтер. Итоги предъявили на выставке «Нейрокод: восприятие искусства», открывшейся в новом пространстве InArt галериста Ксении Подойницыной. На стенах рядом с картинами Марины Звягинцевой представили таблицы, схемы, графики и видеоинтервью с участниками эксперимента. Как работают альфа-, бета-, тета- и дельта-ритмы, без ста грамм не разобраться. Пригубив вина, Марина объясняет доходчиво:
— Эти красные и синие кружочки — головной мозг, вид сверху. Перед нами — сводная таблица. Результаты показывают, что подготовленный зритель очень эмоционально реагирует на картины. У неподготовленного зрителя — полный штиль. Но когерентность — взаимосвязь между отдельными областями мозга — у подготовленного зрителя слабая, в отличие от неподготовленного. То есть неподготовленный зритель ищет ассоциации, начинает сильно напрягаться, ему некогда испытывать эмоции.
— Значит, подготовленный зритель чувствует, а неподготовленный — думает?
— Можно и так сказать.
— Испытуемым показывали пикселизованные изображения картин. Зачем?
— Чтобы обнулить восприятие и от этого «нуля» начать считывать ощущения от картины.
Неожиданным для ученых стало еще такое наблюдение: абстрактные картины вызвали у всех испытуемых большую активность лобных отделов в тета-ритме по сравнению с картинами, где изображены конкретные образы. Проще говоря, абстракции воспринимались более эмоционально. Тем не менее подготовленные, «насмотренные» зрители в целом испытывали больше эмоций, и активность их мозга была выше, чем у неподготовленных.
— Изначально у нас был большой скепсис по поводу этого исследования. Думали, что не будет ничего общего в результатах, — говорит «МК» завлаборатории высшей нервной деятельности человека Ольга Мартынова. — Чем проще объект восприятия, тем более сходно его восприятие разными людьми. Картина — это сложный объект, который, по идее, должен каждым восприниматься по-разному, ведь мы все разные. У каждого человека свой индивидуальный опыт, к которому он обращается при восприятии нового объекта. Однако, с одной стороны, обнаружились сходные показатели у всех испытуемых, с другой — и очевидные различия между двумя группами: подготовленных и неподготовленных зрителей.
Эксперимент был пилотным. Теперь нейробиологи собираются расширить группу испытуемых до 100 человек — тогда можно будет делать более конкретные и обоснованные выводы. Они должны лечь в основу первых практических научных изысканий по нейроэстетике в России. Но начало уже положено.
Что это может дать? Тут можно провести параллель с научными исследованиями музыки. Так, определенные мелодии позволяют людям быстрее восстанавливаться после инсульта. Сегодня популярно такое направление на стыке медицины и искусства, как арт-терапия: уже почти сто лет творческие занятия помогают людям в процессе реабилитации. В будущем такие практики, вероятно, смогут объяснить с точки зрения нейронных процессов в мозге и использовать более эффективно.
