Зато вполне «по паспорту» 5-летние дети Аллы Лиза и Гарри Галкины официально являются тетей и дядей 27-летнему Никите Преснякову, сыну Преснякова-младшего и Кристины Орбакайте. Все очень сложнопостановочно в этом уникальном звездном семействе. И накануне юбилея Аллы Пугачевой «МК» хотел расспросить Преснякова-старшего, первого «свекра» Кристины, какой «тещей» его сыну Володе-младшему была Алла.
Петрович, как его обычно называют по-простому и по-дружески, любезно согласился поворошить воспоминаниями, которые доставляют ему, конечно, удовольствие — потому что есть много хорошего, что можно вспомнить, и не только личного, но и творческого. Поэтому и сегодняшний разговор все время балансировал между этими гранями. Творческие люди ведь таковыми остаются в любых своих ипостасях, даже самых личных…
— Володя, пока ты не стал родственником Аллы благодаря твоему сыну, как ты воспринимал молодую тогда Пугачеву, как тоже молодой музыкант?
— Я и тогда знал, на что она способна. Мы же встретились очень давно, году в 75-м. Я сочинил песню «Ты скажи», и мы встретились у Леонида Дербенева на квартире, так как он был автором текста: «Ты скажи, ты скажи, в тот же день или завтра, лучше ласковой лжи беспощадная правда». И он говорит: «Пусть Алла эту песню и споет». Алла тоже пришла, и мы познакомились. Она уже спела к тому времени «Арлекино», так что была на подъеме. Говорит: «О, мне нравится». Сама села за рояль, стала себе аккомпанировать, делала это гораздо красивее, чем я. Запела. Дальше я просто ждал. Думаю, будет «Песня года», и прозвучит моя песня. Такой наивный свердловский паренек. Смотрю «Песню года» — и чего-то ее нет, моей песни…
— Продинамила, стало быть?
— Нет, просто Алла на самом деле очень мягкий человек, в этом ее некоторая необычность и странность, при всем строгом на первый взгляд нраве. Она сдается, когда на нее наседают, просят что-то, достают сильно…
— Как Филипп Киркоров?
— Ну, любовь это тоже такая вещь, знаешь… Бывает, что женщина уступит из жалости…
— И что с песней-то? Я не понял: ты насел или не насел на нее?
— Вот именно, в итоге она ее не спела, потому что никто не наседал. А спустя многие годы ее спел Вова, у него уже прошла «Выше радуги», и эта песня тоже стала популярной.
— Вы с Аллой подружились с той встречи у Дербенева?
— Стали общаться. Я что-то еще предлагал, где-то пересекались. Она почувствовала ко мне определенное доверие, что ли, симпатию, может быть, как к музыканту.
— Тем временем росли дети: у тебя — Володя, у нее — Кристина… Где их пути судьбоносно пересеклись?
— Дело было на каком-то из телевизионных «Огоньков», Вова спел мою песню «Чарли Чаплин». Там же сидела Алла, тоже снималась. Она была с Кристиной. Подросток Вова, точнее, уже все-таки юноша, подошел после съемок и сказал: «Алла Борисовна, можно мы с Кристиной сходим на дискотеку?» Из чего я понял, что они с Кристиной уже как-то общались. Алла, человек прогрессивный, сказала: «Ладно, только чтобы в 12 она была дома». Вова выполнил это пожелание. Так у них и зародились отношения, те самые теплые чувства. Мы встречались, дружили, часто дома они бывали у нас. Ну, дружат дети и дружат: у одной — большая родительница, у другого — просто музыканты со средней известностью. Моя же, скажем так, известность среди всей массы возникла только благодаря сыну. Если раньше говорили: «Вот Вова — сын Преснякова», то потом уже людям стало интересно, что есть какой-то еще Пресняков-старший. Что за птица? И говорили уже: «Вот это — отец Преснякова!» Отец! Понимаешь?..
— Обычно знаменитые родители двигают детей, а тут разрыв шаблона…
— Да, я был просто музыкант ансамбля «Самоцветы».
— А как и когда вы с Леной, твоей супругой, наконец догадались, что детки не просто дружат, как ты сказал, а вы с Аллой можете оказаться сватами?
— Алла как-то звонит рано утром, я даже ото сна еще толком не отошел, и говорит: «Слушай, я приехала с гастролей, а наши-то голубки вместе спят, еще даже не проснулись. Че делать?!» Я говорю: «Да че делать… А че было со мной, с тобой в их годы?..» И она с каким-то облегчением буквально выпалила: «Вот и я так думаю, правильно, что и ты так же думаешь! Чего мы будем влезать в их жизнь?!» И тогда Вова и Кристина перестали прятать свои отношения.
— С этим вынужденным аутингом детей как изменилась ваша жизнь?
— Практически никак, кроме того, что Володя с Кристиной стали жить с нами в Медведкове, где мы с Леной и по сей день живем. Выделили им комнату. Потом была беременность. Времена были сложные, все находилось в упадке. И Алла очень боялась того, чтобы Кристина рожала здесь. И поэтому Никита родился в Лондоне. Алла туда даже мою Лену вызвала, потому что ей одной трудно было всем заниматься. А как родился, так они и вернулись назад.
— Помнится, это была одна из первых ярких светских хроник того времени — рождение Никиты. Даже программа «Время» репортаж показывала. Тема отдельного жилья для молодой семьи не обсуждалась?
— Нет, они вернулись к нам, в Медведково, где уже и жили.
— Мать, теща, бабушка — какая из этих ипостасей Алле удавалась лучше всего, на твой взгляд?
— Она органична во всех ипостасях. Очень хорошая теща! Это, наверное, выше всего — какая она теща! Хотя брак был и неофициальный, гражданский, но своего так называемого «зятя» Алла очень любила и любит до сих пор. Любит его и как человека, и как музыканта особенно. Она же сама потрясающий музыкант. Как она на рояле играет!.. И у нее всегда была большая симпатия к Володе. Она его называла «сынок», он ее — «мамуля».
— А бабушкой Алле нравилось быть, когда родился Никита? Он же рыжий — весь в бабулю…
— С Никитой, когда он подрос и начал говорить, сразу было поставлено, что никаких «бабушек» — только «Алла». С тех пор он так и обращается — по имени.
— Европейский тренд внедрялся в семейные отношения…
— Да, никаких «бабушек»: «я — Алла». Хотя за глаза, конечно, он, бывает, и говорит: «мои бабушки» — об Алле, о Лене. Но в личном обращении — только по имени… Что касается ипостаси «мать», то она замечательная мать. Заботливая. Другое дело, что мы все артисты. У нас было так же, когда Вова родился. Мы артисты молодые, все время где-то в разъездах, — воспитанием занимались бабушки, дедушки. Он с ними и жил. Я не сомневаюсь, что теперешнее «вторичное» материнство у Аллы — более теплое, безраздельное, что ли. Она отдает детям то, что не успела, не смогла тогда, с Кристиной. Я очень хорошо понимаю это состояние. Так же, как и у нас! Рос Володя — ну и рос. Как трава в поле. И хорошо. А сейчас, когда есть Никита, для него есть больше времени, и появляется какая-то особая теплота. А уж когда у нас бегает малыш, которому в июне будет четыре года, — Вовин Артемий (от брака с Натальей Подольской. — Ред.), то это уже какое-то особенное, совершенно нереальное счастье, чувства, эмоции. Это всем известная вещь: к внучкам и внукам люди относятся намного трогательнее, чем к своим детям, потому что сами были молодые, и голова была забита, конечно, не нянчаньем с младенцами и их воспитанием.
— На Никите тоже отразился этот «синдром» ребенка родителей-артистов?
— А как же! Кристина с Володей тоже не отличились оригинальностью в этом смысле. К тому же клубы появились тогда ночные, дискотеки, концерты, плюс гастроли, выступления, друзья… Молодое дело! Когда родился Никита, Вове было 23, Кристине — вообще лет 20. А бабушки есть. Хотя, конечно, они не забывали, что родители, само собой. И любовь к своим детям естественна. Так же и у Аллы: любовь к Кристине была самая настоящая, не то что она заброшенная где-то жила, нет. Алла занимала в жизни Кристины главное место, все знала, все держала под контролем, оценками в школе интересовалась, воспитывала, наставляла.
— А часто бывали у вас родительские советы с Аллой по поводу детей, внуков, их жизни?
— Очень часто мы это вместе обсуждали. Подрос, например, Никита — обсуждали, в какую школу пойдет. Он пошел в обычную школу. Мы все туда пришли, в первый раз в первый класс. Ходили на всякие выступления, собрания, и на вручение аттестатов, конечно, когда он школу уже заканчивал. Причем наши советы не прекращались, даже когда Кристина с Володей уже разошлись. И все равно оставалось много общих тем, которые надо было обсудить, решить. Тем более что это расставание удивительным образом никак не отразилось на наших отношениях. Вообще ни на чем не отразилось! Может, стали чуть реже видеться только.
— Когда Володя и Кристина расходились, как вы с Аллой это переживали?
— Переживали, конечно. Но у нас как-то не принято влезать в чужую жизнь, пусть они и близкие нам люди, родные. Так же, как и у Аллы. Мы, конечно, поговорили на эти темы и сошлись на понимании, что они в любом случае останутся близкими друг другу людьми. Так оно и вышло. Все-таки и общий ребенок, и человеческие связи. И у них в отношениях никогда не возникало того, что, например, потом возникало в ситуациях с Дэни (вторым ребенком Кристины Орбакайте, от Руслана Байсарова. — Ред.). Где бы и в каких бы ситуациях они ни находились. Кристина ведь тоже человек теплый и умный. И сейчас, я смотрю, Никита много взял от своих родителей. От Кристины взял, например, такой перфекционизм, серьезность.
— Ну да, порода-то по линии маминого папы, что называется, нордическая, стойкая… Как любит говорить теперь Лайма Вайкуле: «Мы, европейцы»…
— Да уж (улыбается Петрович. — Ред.). А от Вовы Никита взял такое раздолбайство и более легкое отношение к жизни. И вот эти несовместимые, казалось бы, противоположности в нем сочетаются. Я никогда не занимаюсь родительскими восхвалениями ни детей, ни внуков, но в результате это вылилось в то, что Никита превратился в удивительного музыканта. Я вынужден это сказать, у него действительно успехи. Буквально позавчера у меня был в джазовом клубе концерт, и Никита попел — уже в джазовом стиле. Ему это очень интересно было. А когда он был маленький, каждую субботу мы ездили на «Горбушку» (крупнейший музыкальный рынок Москвы 1990-х — начала 2000-х. — Ред.), и мы договаривались: сперва слушаем две пластинки, которые ему нравятся, а потом я ему ставил пластинки на свой выбор. И я ему ставил Майлза Дэвиса. И дошло до того, что потом он приходил к Алле и спрашивал: «Алла, а у тебя есть Майлз Дэвис?» Подросток еще.
— И что Алла — был у нее Майлз Дэвис?
— Она очень удивилась. Куда-то послали человека, тут же привезли пластинки. Штук десять. И они их слушали. Она звонит мне: «Слушай, он требует Майлза Дэвиса». Мало того что он джазовая знаменитость, этот Майлз Дэвис, — он очень изысканный музыкант.
— За тобой тоже водится слава изысканного музыканта, любишь экспериментировать: крупные формы, ноктюрны, джазовая версия «Гоп-стопа», которой ты вот только что хвалился… А что, творчество Аллы не тянет на то, чтобы и ее песни переложить в джаз?
— Это потрясающая идея! А то я думаю: чем мне сейчас заниматься дальше? На самом деле ломаю голову. Признаюсь, хотел сделать альбом роковых вещей — в джазовой, разумеется, интерпретации, наших отечественных музыкантов. Но сейчас ты заронил уже зерно сомнения в меня. Хотя альбом «Алла» у меня выходил несколько лет назад.
— Но это был не джаз…
— Да, это было на ее 60-летие. Там действительно все было сделано красиво, по-эстрадному. Мало того, Илья Резник на том альбоме каждую песню предварил четверостишием, имея отношение к этим песням как поэт, написал по отдельной аннотации к каждому сочинению. А с джазом — да… Тут действительно можно очень интересно поиграть с Аллиными песнями. Там непочатый край — гармонически, мелодически. Тем более я сейчас увлечен таким стилем — постмодерн-джукбокс: все наоборот делается. Если современные ремейки, ремиксы знаменитых старых вещей давно стали музыкальной практикой, то здесь, наоборот, современная музыка делается в ретростиле. Очень интересная и очень модная сейчас вещь. Хейли Рейнхарт, например, такая певица, — они одеты в соответствующей стилистике, снимают клипы.
— Есть знаменитый немецкий ансамбль Palast Orchester с Максом Раабе, с которого и началось это поветрие. Они переделали Мадонну, Бритни Спирс, Майкла Джексона в ретростиле…
— Да, конечно. Это первое, что я и услышал. Бывший оркестр ГДР-овского Friedrichstadt-Palast, знаменитого концертного зала и труппы, номера которой показывали даже по советскому телевидению как «форточку на Запад». И этот певец со сладким голосом. Мне очень нравится! А потом это стало целым направлением, приобрело популярность в Америке.
— Так на что Аллу-то лучше переложить — на классический джаз или на джукбокс?
— Постмодерн все-таки… Это было бы здорово!
— Всегда остается в тени композиторское дарование Пугачевой. А ведь сколько ее хитов ею же и написано. Как музыкант что ты думаешь о ее сочинительском даре?
— Да о чем там спорить? Особенно сейчас, когда хороших композиторов надо с фонарями искать. Как у Ильфа и Петрова: хороших невест давно ищут с фонарями… У нее очень развит мелодизм. В том моем диске «Алла» есть и Паулса песни, и Минкова, и других композиторов, но песни ее сочинения все-таки выделяются, особняком стоят. Замечательные. Особенно это сейчас заметно на фоне определенного кризиса в композиторском цехе, когда ушли многие большие имена. Может, это и выглядит как «старопергюнтское» брюзжание, но, по мне, что музыка, что поэзия очень сильно подсели в последнее время.
— Алла голос все время вылечивает, а ведь могла бы просто сидеть, сочинять шедевры, мобилизуя свой композиторский дар, и в ус не дуть?
— Мне это знакомо. Жизнь каждого человека имеет этапы. Наступает время, когда нужно что-то аккумулировать, накопить в себе. Накопить еще возможно, но уже какая-то усталость, пресыщенность, что ли, от всего… Хотя я допускаю, что можно еще вдруг завестись и опять что-то сделать. Иногда вдруг всплывают откуда-то отрывки мелодий, мыслей, и стоит только за них зацепиться, дальше пойдет. Как вязание: петелька к петельке, слово к слову, нота к ноте… Вполне возможно. Но у Аллы явно жизнь уже какая-то другая, к которой вывели ее собственные поиски. Для нее сейчас главное — дети. Это ее нынешний хит. Нельзя же бесконечно сожалеть, что чего-то недодала когда-то Кристине. Поздно. Кристинка уже выросла. А у Аллы появился большой новый смысл жизни.
— Я заметил, что Никита иногда бесится, когда педалируют, чей он внук…
— Иногда, когда где-то проскальзывает: мол, внук Пугачевой, — его это, бывает, сильно обламывает. Он хочет всего добиваться сам, доказывать, что сам. А я ему говорю: ты не знаешь, как клевали Кристину, твою маму, что она дочь Пугачевой. А сейчас ни у кого не возникает никаких сомнений: есть Кристина Орбакайте, известная, популярная, самодостаточная актриса, певица, в первых рядах, стоит особняком, ее ни с кем не спутаешь, которая сама может сделать любые номера, песни, любой концерт в Кремле — безо всяких режиссеров. Она сама себе режиссер. Это Аллина школа, благодаря которой Кристина теперь сама способна на все. И этот пример его собственной мамы я всегда привожу Никите, когда он напрягается, названный где-то внуком Аллы Пугачевой…
