Два года музейное сообщество и все разумные люди бились за Исаакиевский собор, который вообще никогда не был в собственности церкви. Более двухсот тысяч человек тогда сказали «нет» этим планам РПЦ, и в итоге Исаакий удалось отстоять. Но не тут-то было: патриарх Кирилл нацелился на целый комплекс Спасо-Андроньевского монастыря с его самым древним храмом — Спасским, и это бы ладно, но что уж совершенно вопиюще — на музей Рублева.
Корреспонденты «МК» дозвонились бывшему директору музея Геннадию Попову, и он рассказал, что подобные попытки со стороны РПЦ начались давно. «Но тогда Министерство культуры вовремя спохватилось, — рассказывает Попов. — Я пережил все эти закрытия, открытия, реорганизации и прочие метаморфозы десятки раз. Поэтому пока не буду комментировать: надо разобраться, чего хотят обе стороны».
Что сейчас происходит в музее? Его нынешний директор Михаил Миндлин пытается сохранять спокойствие, говорит, что пока никто с внеплановой проверкой не приходил.
— Какую ставить защиту в таких случаях? Что вы предприняли?
— Отправили в Росимущество письмо, в котором изложили нашу позицию. Мы считаем передачу всего комплекса нецелесообразной. Музей занимается во многом сходными с Русской православной церковью задачами, представляя религиозно-художественное наследие, вводит широкий круг зрителей в православный культурный контекст. По сути, выполняет миссионерскую функцию, направленную на популяризацию православия. С другой стороны, музей выполняет и государственную задачу, потому что является носителем культурного кода нации, просвещая школьников, студентов, молодежь различных социальных групп.
Миндлин также отметил, что чувствует большую поддержку со стороны посетителей музея:
— Нам очень много людей пишут, готовы выступать в нашу поддержку, — говорит он, считая, что желание РПЦ завладеть памятниками архитектуры — это тенденция. По его словам, в собственность церкви также могут попасть и Кирилло-Белозерский музей-заповедник, и Владимиро-Суздальский.
— Это негативная тенденция, направленная на раскол культурно-профессионального сообщества и церкви, — заявил «МК» Миндлин. — У нас должны быть конструктивные взаимодействия, сотрудничество, а не противостояние.
В свою очередь глава Научно-реставрационного центра имени Грабаря Александр Лесовой уверен, что компромисс возможен. «Подобные прецеденты были. Например, Ипатьевский монастырь в Костроме — там нашли компромисс. Там музейный фонд находится на учете у государственного музея, а все здания — в управлении РПЦ, и они совместно демонстрируют музейные фонды в этих зданиях. Я считаю, что здесь надо садиться за стол переговоров и решать: мухи отдельно, котлеты отдельно», — заявил Лесовой корреспонденту «МК». Кроме того, по его сведениям, музей Андрея Рублева выдвинул концепцию по расширению музея, и ее одобрили. Ему дают несколько зданий прямо напротив Спасо-Андроньевского монастыря, что позволит увеличить его экспозицию.
Директор частного Музея русской иконы Николай Задорожный считает, что, даже если передачу музея Рублева РПЦ рассматривать как правильный шаг, то он должен быть тщательно продуман и подготовлен.
— Ставить вопрос: «Освободите музей для монастыря» — это неправильно. Ведь по сути таких музеев у нас два — им. Рублева и наш, еще есть небольшой отдел в Третьяковской галерее. Тут самое главное — не разрушить музей.
— Имеет ли РПЦ опыт и возможности сохранять такие хрупкие артефакты, как иконы?
— Насколько я знаю, в РПЦ сейчас стараются. К нам в музей приходят ее представители, интересуются, задают вопросы: какие должны быть витрины, как обеспечить безопасность… Но я бы сказал, что это начало пути. В музеях такого рода должны быть дорогие установки по подготовке воздуха, поддержанию температурного режима (+20˚) и влажности (50%). Наш реставратор каждый день обходит залы и следит за этими параметрами.
Шоком стала новость о планах РПЦ завладеть музеем Рублева для директора Московского дома фотографии Ольги Свибловой:
— Вы меня прямо огорошили этой новостью. Это безумие! Нам не нужно никаких переделов. Это прекрасный институт духовной культуры, который долгие годы замечательно работает. Да и руководитель музея Михаил Миндлин — настоящий профессионал. Он сам в молодости реставрировал иконы, потому очень хорошо знает свое дело. Для меня лично музей Рублева — истинное место силы. Я еще девочкой туда ходила с двумя своими бабушками. Такое ощущение, что РПЦ, которая сама была мучеником большевистского передела церковного имущества, стремится возобновить свои владения. Будто кому-то что-то еще захотелось переделить и забрать. Храм работает, музей работает, в него ходят люди, приводят своих детей. И самое главное — его содержат профессионалы, знающие музейные технологии. Пусть церковь еще из Третьяковки потребует иконы! Во всем мире иконопись находится в музейных институциях, путешествует по миру и радует людей духовной культурой.
Эмоции Свибловой разделяет и директор Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина Марина Лошак: «Я считаю, что это нехорошо. В этом случае музей, рассказывающий и показывающий памятники искусства, которые напрямую связаны с функцией храма как институции, должен быть союзником РПЦ, они должны работать вместе. Но, насколько я знаю, музей Андрея Рублева это и делает: сотрудничает с церковью, сохраняет памятники, показывает их людям. Можно ведь отдать какую-то часть всего этого большого хозяйства церкви, а музей оставить памятником культуры».
МЕЖДУ ТЕМ
С музеем Рублева случилась еще одна напасть. На его складе в Москве, расположенном на 1-й Магистральной улице, случился пожар. Сначала СМИ сообщали, что в огне погибли шестьдесят две копии фресок Феофана Грека. Однако директор Михаил Миндлин, отвечая на вопрос корреспондента «МК», правда ли, что в пожаре на складе сгорели фрески из музея Рублева, заявил, что это полная ложь:
— Никаких предметов государственного музейного фонда, входящих в состав коллекции музея, там не находилось, поэтому сгореть они не могли по определению.
Он, правда, уточнил, что в помещении, где произошел пожар, располагались часть научно-вспомогательного фонда, склады и печатная продукция. Впрочем, что из этого сгорело, а что нет, ему неизвестно, потому что, по его словам, «МЧС и правоохранительные органы никого внутрь склада не пускают». Потери пока считает экс-директор Попов: в хранилище сгорел весь тираж трех его книг…
