Ирина Фёдорова, Москва,
«Учитель»
БАБУШКА ЕВПРАКСИЯ
Бабушка Евпраксия.
Для домашних — Панечка.
Тихая и ясная, как весенний день.
А в кармане фартука —
леденцы да прянички,
И другая нужная внукам дребедень.
Сиротою выросла. Сколько горя мыкала!
Войны, лихолетия, раннее вдовство.
Дочек замуж выдала.
Внукам попки вымыла.
И ушла несуетно — лет почти что в сто.
Не вдавалась Панечка в сложные материи.
Но стихи читала нам — Пушкин и Крылов.
Я тогда, в столетие торжества безверия,
«Отче наш» запомнила с бабушкиных слов.
В дверцу нашей памяти
кто-то кинет камушком —
И оттуда хлынут к нам свет и благодать.
Я стою у образа. Вспоминаю бабушку.
И почтовых ангелов к ней прошу слетать.
Просто поздороваться.
Просто поклониться.
Ангелы почтовые на подъем легки.
— Бабушка Евпраксия, я — твоя должница!
— Полно, — скажет, — внученька,
эки пустяки!
■ ■ ■
Татьяна Подгорная, Москва,
«Зрелый художник»
СОНЕТ
На улице глазницами дома
Влекут к себе так неостановимо,
Что кажется: скорей сойду с ума,
Чем напрягусь — и пулей свистну мимо.
Что в заоконной жизни нас манит?
Пустое любопытство? Нет, едва ли…
Какие тайны в глубине хранит
Вот этот дом и этот?.. Не сказали.
А надо ли? Ведь в окнах — целый мир:
Особенные в каждой из квартир
Любовь и смерть, победы, пораженья…
Давайте больше думать о других
И не вторгаться в мир привычный их,
Надеясь на ответное движенье.
■ ■ ■
Роман Апрелев,
«Молодой автор»
ЛЮБОВЬ В ДОЖДЛИВОМ КЛИМАТЕ
Войдете и обнимете…
Пусть длится наваждение!
Любовь в дождливом климате –
И честь, и преступление.
И вымокла акация.
Встряхнешь — да только хуже.
До нитки репутация —
Во лжи, да в грязной луже.
Вы покрывало снимете,
Спросив о супе вежливо.
Любовь в дождливом климате
Всегда чуть-чуть насмешлива.
Как жабий глаз навыкате,
Пузырь плывет по ряби.
Ах, полно вам — не выкайте!
На «ты» уже пора бы…
Увы, всегда гонимы те,
Кто встал на путь пророка.
Любовь в дождливом климате —
Не к месту и до срока.
Ветра утрами синими
Чужое треплют счастье.
И даже в звуках имени
Услышится ненастье.
■ ■ ■
Дарья Горовая, Москва,
«ЛИЦЕИСТ»
***
Весь город улицами-венами
Разбит на сто материков.
Трамваи с черными антеннами
Похожи на больших жуков
И на верзил-канатоходцев,
Что балансируют, дрожа
Над пустотой. Но кто смеется,
Оскалив линию ножа?
Такое сморщенное утрецо…
Наверное, всю ночь проплакало
Мы прячем головы, как устрицы,
В свои испуганные раковины
Земля — укутанная листьями,
Что в октябре упали кружевом,
Тогда во мне цвело убийственно
То чувство, что теперь
не нужно мне
Оно как пугало тряпичное
Над полем, где полынь и торица.
Апрель — лишь самозванец призрачный,
Ему не верят и не молятся
Но в хаосе, зимою спаенном,
Под снегом, побежденно хрустнувшим,
Подснежником в замерзшей пустоши
Жизнь пробивается отчаянно.
