Одна женщина между двух мужчин
Пьеса Валерия Семеновского «Любовь и смерть Зинаиды Райх» посвящена именно этой женщине. Кто она и что о ней известно? Жена двух великих творцов — поэта Есенина, от которого у нее было двое детей, и режиссера Мейерхольда. При этом — актриса, но какая - мало или почти неизвестно. Как говорят в пьесе, «достаточно было быть женой Мейерхольда, чтобы получать главные роли». Но не только об этом спектакль режиссера Александра Пономарева: говоря о прошлом, как никто умеет говорить о настоящем.
Мятежные 20-е годы прошлого века, которые так снесли все на своем пути, что до сих пор нам аукаются, наблюдают максимум 30 человек. Да-да, гостиная Музея-квартиры в Брюсовом больше не вмещает. Отсутствие какой-либо дистанции между актерами РАМТа и зрителями (артисты — практически у ног публики) создает особую атмосферу.
Свой спектакль Пономарев начинает со зловещих длинноносых масок комедии дель арте, которые тут же на наших глазах превращаются в персонажей советской истории и, практически без перехода, — в современных артистов, играющих своих персонажей и их разбирающих: характеры, мотивы поведения, причинно-следственные связи…
Тройная перемена масок происходит на глазах у зрителей: взрослая дочь Есенина и Райх, Татьяна (Ольга Гришина), вспоминает первую встречу своих родителей, которые тут же эту встречу представляют, а их партнеры ставят под сомнение достоверность сего факта: так уж ли с первого взгляда вспыхнула любовь в сердце поэта? И как вспыхнула? Представьте нам, будьте любезны. Но вот влюбленные уже мчатся в Вологду, где венчаются, обмениваясь обручальными кольцами, потом рождается дочь Таня, позже — сын Костя. Впоследствии будут переезд в Москву и пьяные загулы Есенина, распевающего частушки о том, как он будет благодарен товарищу Мейерхольду, если тот заберет у него уже нелюбимую жену Зиночку. Он забрал и любил Зиночку страстно. И погубил, хотя совсем этого не желал.
События развиваются стремительно, персонажи множатся, хотя воплощают их в мейерхольдовских апартаментах всего шесть артистов. У каждого по нескольку ролей, ловко жонглируют масками.
К внешнему сходству с историческими лицами не стремились. Зинаида Райх (Мария Турова) вопреки описанию современников (была миловидной брюнеткой, но зад… «величиной с блюдо для большой компании») — красивая яркая блондинка с тонкой талией и узкими бедрами. Мейерхольд (Алексей Мясников) не имеет столь длинного и остро торчащего вперед носа, за которым как будто бежит его владелец. Дарья Семенова остро и пикантно воплощающая гражданскую жену Есенина, прижившую от него сына Юрочку, а также молодую актрису Марию Бабанову, несколько секретарш — наркомпросовского чинуши, самого Всеволода Эмильевича и кого-то еще. То же самое — Андрей Сипин, он же Анатолий Мариенгоф, художник Анненков и неизвестный есенинский собутыльник. Пожалуй, только Алексей Бобров, играющий даровитого и беспутного Есенина, имеет с ним весьма заметное сходство. Но не в сходстве дело.
Живописуя жизнь прошлую, построенную в основном на мемуарных материалах, в том числе Татьяны Есениной и известного критика Константина Рудницкого, ансамбль рамтовцев разбирает не столько матримониальные связи великих, сколько шаг за шагом выстраивает судьбы художников в их взаимоотношениях с властью. В данном историческом отрезке — с большевистской, но эта тема проецируется и на наше время. Разве современность не дает нам достаточно примеров активной тяги новых художников к отечественному олигархату, правительственному кабинету и даже к самому… Так было, так есть и, похоже, так будет?..
Пономарев и его команда скорее не утверждают — ставят вопрос. А перед нами — Мейерхольд дома. Характер отношений супругов. Мейерхольд распределяет роли и репетирует («достаточно быть женой, чтобы получать главные роли»). Полемизирует со своими оппонентами, не принимающими его революционного искусства — один «Театральный Октябрь» и его деятельность на посту руководителя Театрального Отдела (ТЕО) Наркомпроса чего стоят. Актерские собрания, танец Райх и Бабановой в стиле свободных отношений… Некоторые мизансцены, по сути, — реплики к спектаклям Мастера: маленький штрих, но уже узнается «Маскарад» или «Дама с камелиями» и другие, знакомые театралам по фотографиям. История, мифы и их театральное осмысление.
Постоянная смена эмоций от комического к драматическому и наоборот… Так, легким шагом артисты приведут зрителя к трагическому моменту — дерзкому письму Зинаиды Райх Сталину, где есть строчки о том, что вождь не разбирается в искусстве. Оно написано в тот момент, когда над ее выдающимся супругом окончательно сгустились тучи. И письмо этот момент только усугубило.
Собственно момента ареста, случившегося в Ленинграде, и загадочного, так и не раскрытого убийства Зинаиды Райх в их московской квартире в Брюсовом не будет. Не будет, как красивую 45-летнюю женщину, мать двоих детей жестоко убивали в центре Москвы. Об этом в постскриптуме скажут артисты. Повиснет тяжелая пауза.
— Нет, это не финал, слишком мрачно, — заявляет Мейерхольд, который в данном случае уже является артистом Мясниковым, замечательно его сыгравшим. Надо сказать, что режиссеру Александру Пономареву удалось сделать ансамблевый спектакль, поражающий удивительной слаженностью. Так выглядит командная игра победителей. Но — на скорбном месте и в скорбную дату.
За что убили? За квартиру!
О Зинаиде Райх, о трагических событиях июльской ночи 1939-го мы беседуем с заведующей Музеем-квартирой Всеволода Мейерхольда Натальей Макеровой.
— Зинаида Николаевна Райх, вторая жена Всеволода Эмильевича, актриса его театра, была убита жестоко в ночь с 14 на 15 июля 1939 года. Мейерхольд в это время уже был арестован и из Ленинграда, где в это время находился, этапирован в Москву. Знал ли он о гибели жены или нет — до сих пор нам неизвестно. Сколько ножевых ранений ей было нанесено? Точную цифру никто назвать не может…
— Убийцы вошли в квартиру или попали через окно?
— Кто знает наш дом, тот представляет, что балкон находится над проездной аркой. Ею никто никогда не пользовался, там находилась то ли скобяная лавка, то ли еще что-то, но главное — туда легко было взобраться. Когда арестовали Мейерхольда, в квартире шли обыски, и балконную дверь в кабинет, через которую проникли убийцы, при последнем обыске не закрыли.
В два часа ночи Зинаида Николаевна в квартире находилась с домработницей Лидией Анисимовной. 45-летнюю женщину убивали жестоко, она потеряла много крови. Один убийца ушел через балкон, другой — через дверь, по пути ударив по голове выскочившую на крики домработницу. И все слышали, как хлопнула дверца машины, и он уехал.
— Как вы думаете, за что все-таки ее убили? За мужа?
— Я больше доверяю ответу ее отца Николая Андреевича Райха, который жил в Брюсовом вместе с ними. Он сказал: «Как за что? За квартиру». Ведь детям тело с гробом матери разрешили занести в квартиру лишь на полчаса, а весь Брюсов переулок был перекрыт людьми в штатском. И потом эту квартиру тут же забрал себе НКВД, тут же разделили на две части: в меньшую въехал шофер Берии, а в другую — секретарша Берии, и она прожила здесь вплоть до 91-го года. Мейерхольд еще был жив, а в его квартире уже жили чужие люди. Детей выбросили на улицу. Таня и Костя вместе с Николаем Андреевичем переехали на дачу в Балашиху, и никаких меморий, то есть обстановки, быта, не осталось.
— И все-таки странно, что убийцы не убрали свидетеля…
— Здесь много можно рассуждать, но дело в том, что даже не было заведено уголовного дела по факту убийства. Может быть, оно где-то в тайных архивах и содержится, но даже внучке Мейерхольда Марии Алексеевне Валентей, которая занималась реабилитацией деда, создавала наш музей, не выдали заключения. Даже дочери Зинаиды Николаевны Тане Есениной, усыновленной Мейерхольдом, не показали уголовного дела. Было оно или не было? Убийство до сих пор не раскрыто.
Мейерхольда арестовали в Ленинграде 20 июня 39-го, а через 25 дней убили Зинаиду Николаевну. Но когда точно был убит Мейерхольд — удалось узнать не сразу. Несмотря на то что Мария Валентей добилась его политической реабилитации 26 ноября 1955 года, на ее запрос, где он похоронен и когда убит, ей дали три ложные справки. В одной из них в графе «причина смерти» стоит просто прочерк. Через несколько лет в такой же графе написано «сердечная недостаточность», и только в 1987 году ей выдали подлинную справку — о том, что он расстрелян по постановлению «тройки» 2 февраля 1940 года.
В архивах Главной военной прокуратуры Марии Алексеевне удалось найти расстрельные списки — в них он значился как Мейерхольд-Райх (так он подписывался в последние годы). В этот день вместе с режиссером расстреляли 300 человек — их свезли на территорию Донского монастыря, кремировали, прах этих людей высыпали в яму пятиметровой глубины. Там установлена стела, на которой написано: «Общая могила невостребованных прахов с 30-го по 42-й год». В этой братской могиле — пять тысяч человек; там и Бабель, и Тухачевский, ну и многие другие, менее известные личности. Кстати, рядом другая могила, где, например, Ежов и другие… Палачи и их жертвы — все вместе.
Есть еще одна история, связанная с установлением могилы Мейерхольда. Когда стало возможно, Мария Алексеевна на Ваганьковском кладбище на могиле Зинаиды Райх (примерно в 1957 году) поставила памятник, на котором выгравирован анненковский портрет Мейерхольда, и она на этом памятнике написала: «Всеволоду Эмильевичу Мейерхольду и Зинаиде Николаевне Райх». За что ее сразу же вызвали в КГБ и сказали: «Какое вы имели право писать имя Мейерхольда — он там не похоронен». На что Мария Алексеевна тут же парировала: «А вы мне скажите, где он похоронен, — я ему там памятник поставлю».
То он Пьеро, то в буденовке. Но грандиозный
После спектакля мы поговорили с Александром Пономаревым о Всеволоде Мейерхольде и об опасных и зыбких отношениях художника с властью.
— Спектакль все-таки о малоизвестной Зинаиде Райх или просто о женщине между двух великих мужчин?
— Я ставил прежде всего о нас, думал, как вся это к нам может вернуться. У меня особое отношение и к фигуре Мейерхольда, и к загадочной Зинаиде Райх. Была она талантлива или нет? Что она была за человек?
— Что ты имеешь в виду под особым отношением?
— Сергей Эйзенштейн написал о Мейерхольде: «Счастье тому, кто был с ним связан творчески, и горе тому, кто зависел от него как от человека». У меня у самого один дед с прадедом расстреляны одновременно, другой 25 лет по лагерям мыкался. Поэтому, ставя о Мейерхольде, я ставил и про свою историю, и про свои сложности с предыдущей и с этой властью, с которой мне до сих пор тяжело.
Надо сказать, что придворным художником он был и до 17-го года: успешно работал в императорских театрах — Александринке и Мариинке. У меня такой тяги никогда не было и нет, я этого не признаю. Мне сложно влезть в шкуру и понять менталитет людей, которые еще вчера либералы, а сегодня — ура-патриоты. Всеволод Эмильевич, конечно, более сложная фигура — его вера в революцию сродни поначалу блоковской вере. Блок потом «грыз ножки стола» и умер от отчаяния.
В спектакле есть две встречи Мейерхольда за границей: в Берлине — с Михаилом Чеховым, а потом с художником Анненковым в Париже. Чехов предлагал Мейерхольду остаться. На его предложение режиссер ответил, что понимает, чем может кончить, но возвращается «из честности».
Другое дело, что Мейерхольда очень заносило с самого начала в крайности: этот его вечный маскарад — то он — Пьеро, то в буденовке или фуражке со звездой и с маузером… Еще не ушел из Александринки, а предлагал актерам начать репетировать «Мистерию-Буфф» Маяковского. Актеры, естественно, отказались, и тогда он сказал, что ему не нужны профессионалы, и он будет работать с самодеятельностью…
— И тем не менее хочу вернуться к предыдущему вопросу — художник все-таки зависит от власти: финансирование, свой театр... Мейерхольд был поставлен в такие условия: у него много идей, и их надо реализовывать, поэтому художнику нужно быть рядом с властью.
— Театр Мейерхольда был финансово хорошо поддержан большевиками. Для него строили фантастическое здание театра на площади Маяковского. В 34-м году он поставил «Даму с камелиями», которая не была воспринята. И тогда он взялся за «Как закалялась сталь», но тоже власть не приняла, потому что спектакль был талантливый, но жесткий. Сталин на спектакле не был — только Молотов, но он с возмущением вылетел из зала, и Мейерхольд бежал за ним, упал на улице — в общем, унизительная была сцена. Потом — неудачная постановка по пьесе Сейфулиной, несостоявшийся «Борис Годунов»…
И руку помощи кто ему подал? Константин Сергеевич — как небожитель, он привел его в оперную студию. Сохранились воспоминания одной современницы о том приходе: она пишет, что вошел Станиславский (а ему оставалось жить два месяца) — седой, подтянутый, красивый, и Мейерхольд, который сидел в кресле, вытянув ноги, весь опущенный, раздавленный государственной машиной.
— Для художника, сближающегося с властью, это неизбежный конец — такова чудовищная расплата? Арест, убийство любимой жены, заплатившей страшную цену за мужа…
— Кого тут можно еще вспомнить? Положим, Сергея Эйзенштейна: он перестал нравиться Сталину на второй серии «Ивана Грозного», хотя первая прошла на ура. Умер от сердечного приступа. Но вот поэт Гумилев достойно ответил, когда по протекции Горького его пришли освобождать из тюрьмы. В общей камере спросили: «Где здесь поэт Гумилев?» — «Здесь нет поэта Гумилева — здесь поручик Гумилев». Это моя позиция.
— Может быть, такая принципиальность оставляет чистой совесть, но не дает возможности в полной мере раскрыть свой талант. Что тебя больше всего поражает в Мейерхольде?
— Его фантастическая работоспособность. Такого количества спектаклей, которые поставил Всеволод Эмильевич, нет ни у кого, хотя шедевров было мало. Ставил много в провинции, причем иногда за несколько дней, и когда однажды к нему на спектакль пришел Немирович-Данченко, тот потом сказал: «Вот бы нам, в нашем Художественном театре, в таких условиях и так работать». В общем, похвалил. Поражает количество грандиозных художников, с которыми он работал: Головин, Сапунов, Судейкин, Попова, Малевич… У него был прекрасный вкус, к «Даме с камелиями» он сам подбирал реквизит.
Но шокирует меня в нем ослепление революцией и большевистской властью, которое к концу жизни его покинуло. Трагическая фигура, талантливая, безусловно, и грандиозная.
В скорбный день 2 февраля в Музее-квартире в Брюсовом переулке, в день памяти великого режиссера, сыграют спектакль «Жизнь и смерть Зинаиды Райх». А в день его рождения — который он сам праздновал 10 февраля, хотя родился 9-го, — в квартире состоятся концерты, будет играть секстет Большого симфонического оркестра. На скорбном месте в скорбную дату.
