Круглая цифра, разумеется, условная: театр отсчитывает свое летосчисление от исторического события, случившегося 30 декабря 1918 года: привлечения к сотрудничеству с Большим театром двух мэтров, Станиславского и Немировича-Данченко, и образования в результате этого оперных студий (одна возникла при Большом театре, другая — при Московском художественном), от которых и решил вести свою родословную Музыкальный театр.
На торжестве в тот исторический день в 1918 году мраморную лестницу Большого, по которой поднимались артисты МХТ, осыпали цветами. Один из основоположников МАМТ К.С.Станиславский в своей книге «Моя жизнь в искусстве» описал это событие так: «Это был милый, веселый, трогательный вечер. В залах и фойе Большого театра были накрыты столы и устроена эстрада. Сами артистки и артисты прислуживали и угощали нас по тогдашнему голодному времени весьма роскошно. Все оделись по-парадному».
А дальше начались будни, занятия Станиславского с добровольцами: «Мне задавали вопросы, я отвечал на них, демонстрировал свои мысли игрой, пел как умел». Принципы, на которых строились эти занятия, очень отличались от принципов работы господствовавших тогда в музыкальном театре и легли в основу подготовки артистов для театра нового типа, которым в будущем и станет «Стасик» (так этот театр сегодня ласково именуют зрители).
Участник этих занятий, впоследствии ведущий тенор Большого театра Сергей Лемешев, вспоминал их с неподдельным пиететом: «Работая с нами над музыкой — чаще всего это были романсы, — он всегда обращал наше внимание на то, что в небольшом произведении, миниатюре продолжительностью в две-три минуты, надо уметь нарисовать яркую картину жизни человеческой души. Передать настроение, которое композитор воплотил в звуках. Он требовал от нас ясного представления того, о чем и кому мы поем, напоминая, кстати, что, если слова не слышны, вся работа идет насмарку».
Собственно, о том же несколько позже, уже во время постановки в Большом новой редакции «Лебединого озера», говорил и Немирович-Данченко. «В те годы требования Немировича казались балетным артистам невыполнимыми. А Владимир Иванович требовал в сущности немногого: он хотел добиться отказа от старой, уже смешной пантомимы, «разговора глухонемых; он требовал полной осмысленности каждого движения. Танцовщику следовало достичь выразительности каждого взгляда, поворота головы, позы. Немирович сам показывал Виктору Смольцову, лучшему Зигфриду тех лет, как он должен следить за полетом лебедей. Чтоб одним взглядом передать и движение по небосводу царственных птиц, и мечтательность принца, чья душа словно устремлялась вслед за лебединой стаей…» — вспоминал Асаф Мессерер. Именно на этих принципах, заложенных 100 лет назад, Музыкальный театр работает до сих пор.
Из досье МК: Надо сказать, что в состав студии, ставшей к тому времени Театром имени Немировича-Данченко, еще с 1933 года — сначала временно, а с 1939 года уже на постоянной основе — был включен балетный коллектив «Московский художественный балет» под руководством балерины Большого театра В.В.Кригер. Сам же театр, каким мы его знаем сегодня, возник только через 3 года после смерти К.С.Станиславского, в тяжелую для страны пору, во время войны, 1 сентября 1941 года, в результате постановления правительства об объединении двух трупп (Музыкального театра имени В.И.Немировича-Данченко, в состав которого, как мы помним, уже входил «художественный балет», и Оперного театра имени К.С.Станиславского). Он получил самое длинное в истории театральных коллективов название и стал именоваться Московским государственным музыкальным театром имени народных артистов СССР К.С.Станиславского и В. И.Немировича-Данченко. Это название было утверждено по просьбе Немировича-Данченко. А первые спектакли объединенного театра шли в буквальном смысле под грохот вражеских бомбардировок…
Программа праздничного гала-концерта, начавшаяся прологом к опере Прокофьева «Любовь к трем апельсинам», прекрасно обошлась без речей, поздравительных телеграмм и прочего дежурного пафоса. Вечер, в котором оперные и балетные номера перемежались друг с другом, шел динамично, нигде не пробуксовывая, и скучать не было ни малейшего повода. После короткой видеозарисовки, на которой показали, как гости съезжаются на столетие, на сцену театра выехали автомобили, мотоциклы и даже поезд. А в прологе к опере «Три апельсина» выкатили гигантский апельсин, стоя на котором картонные основатели театра Станиславский и Немирович-Данченко пожимали друг другу руки.
Программа балетной части вечера была выстроена отчасти по историческому принципу. «Стасик» вспоминал тех, кому в первую очередь обязан своей славой, — и главный в этом смысле в истории театра человек, помимо самих основателей, Станиславского и Немировича-Данченко, это Владимир Бурмейстер, практически и создавший здесь балетную труппу. И тут театр приготовил сюрприз: фрагмент балета Владимира Бурмейстера на музыку Жоржа Бизе «Вариации». Маэстро вслед за своей знаменитой редакцией «Лебединого озера» поставил «Вариации» в 1962 году для парижской Гранд-опера и только через два года перенес этот балет на сцену родного театра. Сейчас в афише МАМТ из шедевров Бурмейстера сохраняются лишь «Лебединое озеро» и балет «Снегурочка» (весной обещают восстановить и его «Эсмеральду»). А вот «Вариации» возвращаются на сцену «Стасика» впервые с 60-х годов, и думается, этот балет следует сохранить в репертуаре, тем более что его стилистику так тонко ощутили Иван Михалев и Наталья Сомова.
Другой номер, показанный на концерте «Девять танго и… Бах», переносит нас в совершенно другую эпоху — времена, когда балетом Музыкального театра почти 20 лет руководил Дмитрий Брянцев. Его балет «Девять танго и… Бах» — один из первых, которые балетмейстер поставил специально для труппы театра на Большой Дмитровке почти сразу после своего назначения в 1985 году. Денис Дмитриев и Оксана Кардаш своими удлиненными, красивыми линиями тел словно олицетворяли мир любви и гармонии и растворялись в музыке Баха, настолько музыкальным было это исполнение.
Показали в первом отделении концерта крошечный отрывок и из совсем недавней премьеры — балета «Тюль» шведа Александра Экмана. Экман — интереснейший хореограф с большим чувством юмора, и то, что новый худрук балета Лоран Илер сумел привлечь его в руководимую им компанию еще до премьеры балета Play («Игра», поставленная Экманом в прошлом сезоне для Парижской оперы), надо бы поставить в число его заслуг. «Стасик», таким образом, одним из немногих российских театров оказался на самом передовом рубеже современной хореографии.
Фрагменты из таких балетов, как открывавшая 2-е отделение классическая «Пахита» в хореографии Мариуса Петипа, «Одинокий Джордж» Марко Гекке на музыку Шостаковича или финал знаменитого балета Сержа Лифаря «Сюита в белом» на музыку Эдуарда Лало, собственно и завершавшая юбилейное торжество, — тоже плоды художественной политики в области балета его нового руководителя, экс-этуали Парижской оперы Лорана Илера; и, как и в «Тюле», здесь блеснули не только солисты, но и балетная труппа театра в целом.
Была на вечере и премьера, придуманная специально для юбилейного концерта, — небольшой номер Андрея Кайдановского на музыку из балета П.И.Чайковского «Спящая красавица» — «Именинный вальс». Как всегда у Кайдановского, оригинальная по своему замыслу, который отлично и с долей юмора воплотили на сцене МАМТ вышедшие в клоунских обличьях Евгений Жуков и Анна Окунева.
Главным украшением оперной части Гала-концерта стала естественно примадонна Музыкального театра Хибла Герзмава, которая в арии Анны Болейн из оперы Доницетти своим уникальным бельканто буквально заворожила зрительный зал. В ариях и сценах русского («Война и мир» Прокофьева, «Хованщина» Мусоргского, «Пиковая дама» Чайковского) и европейского («Тангейзер» Вагнера, «Турандот» Пуччини, «Сказки Гофмана» Оффенбаха и др.) оперного репертуара отлично выступили и другие солисты: Елена Гусева, Наталья Мурадымова, Николай Ерохин, Нажмиддин Мавлянов, Дмитрий Ульянов, Ксения Дудникова.
А в заключение о приятном: как сообщил после концерта в честь юбилея МАМТ руководитель департамента культуры Москвы Александр Кибовский, каждый сотрудник Московского музыкального театра имени К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко получит к 100-летию театра и Новому году премию в размере 100 тыс. рублей.
