Даже не по количеству, а уже по составу гостей можно составить портрет юбиляра: разносторонняя личность, человек-оркестр. Здесь министры, политики, дипломаты, театральные артисты, журналисты, профессура. Сам юбиляр отсвечивает улыбкой с афиши (строгий смокинг, красные кеды, руки в брюки), и с ним, таким вот плакатным, снимаются все, особенно дамы. Сам же он где-то за кулисами.
Швыдкой — это не фамилия, это уже понятие, в котором сошлись и насмерть сцепились несколько ярких талантов: объединять, дружить, помогать, развивать, креативить, сочинять. И еще талант удивительного рассказчика. Вот он стоит на авансцене в луче софита (а только что вместе с молодыми танцорами яростно бил степ), как будто всю жизнь на ней и стоял. И в свойственной только ему легкой манере рассказывает о том, чего не знала страна, жившая за «железным занавесом», но у которой от северных до южных морей была «Красная армия всех сильней». Рассказывает про четырех братьев Покрасс, двое из которых еще в 20‑е годы прошлого века уехали в Америку, где писали музыку для кинематографа, мюзиклов, чернокожих певцов. Особенно в этом деле преуспел Самуил. И эту музыку очень любило не только все американское население, но и товарищ Сталин, попрекавший ею (музыкой) брата эмигранта — Дмитрия Покрасса, тоже композитора. О звезде аргентинского кино Лолите Торрес, папа которой...
Впрочем, стоп! Это не моноспектакль мастера художественного слова, а представление, где королева одна — музыка. И какая! Дунаевский, Богословский, Милютин, Петерсбурский... «А ну-ка песню нам пропой веселый ветер», «Темная ночь», «Смуглянка», «А я иду, шагаю по Москве» и много таких, что живут с нами уже на генетическом уровне, несмотря на нечастую сменяемость лиц власти за окнами. «Но это не антология советской песни, — уверяет Швыдкой еще в самом начале. — Мы не сочиняем новую версию «Старых песен о главном» прежде всего потому, что считаем, что эта музыка вовсе не устарела. То, что мы предлагаем, — это наш выбор. В этих песнях — наша с вами судьба, в которой было общее прошлое и будет — мы уверены — общее будущее. Они как всполохи памяти, как мираж».
И уходит. У спектакля весьма жесткая конструкция, состоящая из пяти или шести музыкальных блоков советских и зарубежных шлягеров разных лет, классика отечественных и зарубежных мюзиклов. Тут и «Черный кот» Саульского, и «Последняя электричка» Тухманова с твистом в полный отрыв. Диско, рок...
Каждая песня — как мини-спектакль со своим оформлением (Эдуард Кочергин), своими костюмами (Галя Солодовникова), хореографией (Ирина Филиппова). Режиссер Марина Швыдкая выстроила песенную цепь времени легко и стремительно, не перегружая ее надуманными смыслами. Все сказано, надо только уметь услышать время. Тем более что контекст нашей действительности эти смыслы проявляет лучше всяких объяснений.
Так вот о папе звезды аргентинского кино Лолиты Торрес. Богатый продюсер запрещал дочке целоваться на экране, потому что девушку никто замуж не возьмет, — такие у них нравы. Или история про поэта и сценариста Шпаликова, которого режиссер Данелия запер в ресторане «София» и не давал выпить до тех пор, пока тот не написал знаменитую песню «А я иду, шагаю по Москве». Да много чего интересного с юмором и обаянием поведал со сцены своим гостям и зрителям Швыдкой в сугубо музыкальном спектакле, сверхзадача которого полностью совпадает с названием: «Жизнь прекрасна!». А после поклонов, цветов и аплодисментов публика получила бонус — певца Полада Бюльбюль-оглы. 73‑летний артист как юноша пробежал по залу, раскланиваясь и целуя некоторым дамам ручки. «Ты мне вчера сказа-а-ла, что позвонишь сего-о-дня… Быть может, ты смеешься над верностью моей!..»
