Это второй после 2003 года приезд театра Сётику Гранд Кабуки в Россию. За свою 400-летнюю историю этот жанр театрального искусства собрал огромный репертуар — от старинных пьес до новейших театральных экспериментов. Да и то, что само слово «кабуки» состоит из трех иероглифов — «ка» (песня), «бу» (танец) и «ки» (актерское мастерство), — многое объясняет. Все три иероглифа были явлены на сцене театра им. Моссовета в двух актах.
Первая история «Кэйсэй Хангонко» по мотивам пьесы Тикамацу Мондзаэмона, впервые показанная в Японии в самом начале XVIII века, по сути, является первым высказыванием о проблемах людей с ограниченными возможностями. Никакого инклюзивного театра и в помине не было, а в кабуки переживали в данном случае за заик. Именно заиканием страдал художник по имени Матахэй, и этот недуг являлся причиной всех его неудач и нищеты.
На сцене разворачивается поистине драматическая история, обещающая только трагический исход, однако все хорошо кончается. Визуальный образ здесь как на старинных гравюрах: дом великого художника Тоса Сегэн, куда вместе с женой приходит несчастный художник-заика, костюмы, грим, музыканты, сидящие с краю сцены. Солист страстно комментирует происходящее на сцене: бедолаге учитель не дарует звания мастера и даже не позволяет совершить благородный поступок — отправиться на спасение принцессы. Тот от отчаяния готов покончить собой, и сделал бы это, если бы не жена, уговорившая заику оставить свой посмертный портрет на камне. А дальше происходит чудо — тушь проступает сквозь камень, являя с другой его стороны великолепный автопортрет. Несчастный вознагражден суровым учителем.
Для сегодняшнего зрителя подобные истории, полные открытого чувства и назидания, трудны для понимания. Однако если принять их условность, то можно и нужно наслаждаться великим искусством, прошедшим испытание веками. Когда каждый жест рук, маленьких ступней в носках (размер не более 37-го), поворота головы, голосовые интонации выверены и несут строго определенную информацию. А интонации — их россыпь.
Как известно, все роли в театре кабуки исполняют мужчины, мальчики выходят на сцену с раннего возраста. Невероятное искусство перевоплощения демонстрируют исполнители главных ролей Никамура Гандзиро IV (заика Матахэй) и Никамура Сэндзяку III (его жена). Особенно интересно следить за руками «героини», выбеленными так же, как и ее лицо: узкие, совсем не мужские ладони с длинными, практически негнущимися пальцами, они точно плавают в воздухе, выписывая нечто романтическое в подтверждение романтического текста, утопающего в метафорах. Особенно во второй части спектакля — «Ёсинояма».
— Вот я и заблудилась среди коварных троп любви, — выпевает она слуге исключительно на высоких нотах. Хотя, как потом выясняется, он никакой не слуга, а лис. Но это неважно по сравнению с цветами вишни все в той же песне. «Если цветы вишни будут пить слишком много вина, то персик обидится и отвернется от них».
Но мужчины на женских ролях в кабуки работают не по школе представления, а исключительно — переживания: женщина и внешне, и внутренне.
В искусстве театра кабуки нет ничего резкого: даже танец воина выглядит как в рапиде. В отличие от первой вторая история более замороченная и, если не прочитать синопсис, можно запутаться, кто кому кем приходится и кто кем является на самом деле. Но опять же красота живописных декораций с цветущими сакурами, яркими костюмами и взаимоотношением героев — госпожи и слуги, на деле оказавшимся лисом — действуют гипнотически. После московских выступлений театр Сётико Гранд Кабуки отправится в Санкт-Петербург, где выступит на сцене БДТ им. Товстоногова.
