— Действительно, у Киплинга этой истории нет: мы ее сочинили, но в характерах и образах основывались на «Книге джунглей», — рассказывает Тереза Дурова, один из лучших на сегодняшний день режиссеров семейного театра. Тут следует уточнить, что по Дуровой семейный театр не тот, куда мамы/папы/бабушки с утра волокут детей с целью их культурного просвещения, а тот, где театральный «продукт» с интересом смотрят не только дети. Родители поколения 30–40-летних удивляются: во-первых, «продукт» выглядит очень современно (анимация, новые технологии, но не они главные). И, оказывается, о незыблемых ценностях можно говорить просто и ясно, без пафоса и ложной патетики, которую, как бы не старался режиссер избежать, все равно навязывает большая сцена. А именно в крупной форме работает Дурова и ее команда.
Итак, «Маугли». Надо сказать, весь спектакль придуман и решен очень непросто: от серьезного содержания до высокотехнологичной театральной формы. С чего начнем? Выбор труден, поскольку тут много неожиданного и непривычного для театра, особенно детского. Вот, скажем, джунгли и их обитатели (строгость и таинственность в декорации Марии Рыбасовой) — группы антилоп с ланями, дикобраз, шакал, удав, стая волков, пантеры, медведь и тигр. Никто из артистов не бегает на четвереньках, изображая дикое зверье — у каждой группы особая пластика, точно обозначающая пластику животных. На это у режиссера по пластике Владимира Ананьева (работал в театре Гедрюса Мацкявичюса) ушло несколько месяцев репетиций.
Немаловажно: образ животного мира усилен костюмами Виктории Севрюковой — они уникальны. Ка — это головной убор в виде змеиного опасного «капюшона», проработанный до деталей и платиной отливающий под софитами, как и весь его костюм-чешуя. Или черная, как непроглядная ночь, Багира: плеть-коса неожиданно венчает голову вместо хвоста. Мягкий объем в костюме Шерхана точно передает смертельную опасность, исходящую от хищника. На контрасте с ним забавна парочка дикобраза и лисы, объясняющейся со своим игольчатым другом жестами, принятыми в Индии.
«Маугли» из «Театриума на Серпуховке» поражает своей жанровой уникальностью. Его принадлежность к территории музыкального театра несомненна: музыка — важнейший драматургический стержень спектакля. Вокальные и инструментальные композиции в исполнении живого этнического ансамбля — совсем не вставные номера и тем более не фоновый саундтрек для драматических сцен. Тем не менее пласты музыки и драмы разведены: на сцене играют и поют только оркестр с солистами, а вот артисты не исполняют никаких арий или дуэтов. Но чисто драматическими приемами они не ограничиваются: их реплики накладываются на сложнейшую, полную нюансов и деталей пластическую и хореографическую партитуру, в которой индийский язык жестов соединяется с современным танцем (хореография Артура Ощепкова).
А что же Маугли? Лягушонок Маугли вырос, и Совет джунглей решает что делать: с одной стороны — для человеческого детеныша здесь нет места, он должен уйти к людям. С другой, если он уйдет, то люди узнают тайны и секреты, тщательно оберегаемые животными. Ситуация усугубляется тем, что Маугли узнает то, что от него так долго скрывали — Шерхан убил его родителей. Трагическое ощущение мира, но... Маугли встречает первую любовь.
Тереза Дурова: «Мы говорим о самом главном — о любви, для которой нет преград. О высокой любви и больших чувствах. Еще мы хотели поговорить с детьми и их родителями о том, почему люди так усиленно борются с природой и при этом объясняют свои жестокие действия тем, что это борьба за территорию: «Мы великие, нам надо больше». А на самом деле это «комплекс» Бога. Мы затеяли серьезный разговор о том, как можно соединить (если вообще нужно соединять) территорию человека и другого мира, что рядом с человеком?»
Маугли недалеко от индийской деревни встречает девушку Ананду, которая ему, совсем не говорящему на человеческом языке, на хинди объясняет, что ситары — это звезды, а пхуль- пхуль — цветок и еще цветок. Он смешно повторяет за ней : «Маугли — глупый дьявол».
Как всегда в театре Дуровой впечатляет мастерство артистов, владеющих разнообразными актерскими техниками. Но роль Маугли в очередь играют совсем не артисты — московские школьники Арсений Краковский и Денис Сухомлинов. Дурова не первый раз рискованно главные роли отдает не профессионалам. Правда, первый из актерской семьи и с малых лет сам выходит на сцену «Серпуховки», у второго имеется киношный опыт. Оба разные, но у обоих парней обаяние юности, сильная энергетика (а без нее эта роль не получится). Летающий мальчик Арсений Краковский выполняет акробатические трюки как цирковой, однако его кульбиты и сальто — не просто эффектные номера, а элементы образа. Если другой Маугли — Денис Сухомлинов — и не обладает такой акробатической подготовкой, как Краковской, то он точнее передает дикость и драматизм получеловека-полузверя.
У каждого Маугли уже сложились свои фанаты, но на их мнения мы бы не советовали ориентироваться юным артистам с не окрепшим сознанием.
Вообще «Маугли» похоже на кино великого Болливуда. Костюмы, индийские танцы, музыка, уносящая вверх, к небесам, а не пригвождающая к земле. Музыканты небольшого оркестра, расположившегося тут же, на сцене, как таперы в синематографе, озвучивают жестокие бои. Заранее договорившись о музыкальной форме того и иного куска, они смотрят на сцену и тут же импровизируют.
Максим Гуткин, музыкальный руководитель и дирижер спектакля:
— То, что звучит в спектакле, можно назвать фьюжн — соединение этнического начала с другими популярными стилями. Ведь индийская музыка сама по себе медитативна и антитеатральна, поэтому нам приходилось искать этнический материал и соответственным образом его обрабатывать. Скажем, усиливать роль ударных, но при этом звучат индийские инструменты, которые ни с какими другими не спутаешь, с их глиссанирующим, то есть скользящим звуком — с ситарой (большая гитара) или бансури (тростниковая флейта), таблами (два барабана).
Вот найти в многомиллионной Москве исполнителей индийской музыки и пения оказалось для постановщиков самым сложным. По пальцам можно пересчитать тех, кто в столице виртуозно владеет экзотическими инструментами. А вокалистку с нежнейшим голосом — Алису Тен — рекомендовали в индийском культурном центре — такая на всю Москву оказалась одна. В паре с ней замечательно работает артист «Серпуховки» Андрей Ермохин. Это он читает стихи Андрея Усачева, которые параллельно к основному малотекстовому действию звучат мудрым поэтическим комментарием: «Говорят, что они из разных племен/Но она влюблена и он влюблен/ Никакая меж ними не встанет стена/ Если он влюблен и она влюблена».
Наконец, чтобы Индия была Индией, а не ее эрзацем, на «Серпуховку» пригласили специалиста по индийской культуре, причем не теоретика, а практика — Дмитрий Змеев много лет жил и учился в Дели индийским танцам. В финальном номере «Колесо Сансары» он исполняет танец Шивы. Кстати, в программке к спектаклю приведен обширный словарь, объясняющий детям, а заодно и взрослым, что такое «колесо Сансары», чакры, мантры и прочие понятия этой волшебной и завораживающей сказки — Индия. Словом, не детский спектакль для детей и детский — для взрослых.
Но все-таки, что это за жанр у «Маугли» с Серпуховки — мюзикл, музыкально-пластическая драма или театрализованный музыкальный альбом? Вопрос вряд ли существенный для восторгающейся публики, но он таит опасность для создателей оригинальнейшего продукта. Они рискуют со своим эксклюзивом попасть в «неформат» с точки зрения упертых экспертов, решающего фестивальные и конкурсные судьбы отечественных спектаклей.
