Преступление есть, а его никто не расследует. Дело не в халатности и пофигизме правоохранительных органов. Дело в... любви. Преступление совершается сразу, быстро и почти в темноте. Бледный свет выхватывает две рядом стоящие фигуры, мужскую и женскую. Мужик в майке орет в зал пьяно-дурным голосом: «Я ж тебе, су..., голову размозжу» — и все такое. Женщина с помертвевшим лицом молча кладет ему на лицо подушку, к лицу не прикасаясь. Хрипы. Все кончено.
Молодая женщина убила мужа-алкоголика, измывавшегося над ней. Не выдержала. А ее, Люську эту горемычную, любит единственный на всю деревню милиционер Сережа, причем давно, со школы. Но любовь зла, слепа, и вышла Люська замуж не за серьезного Сережу, а за простоватого Колю, который, напившись, колотил ее и насиловал на глазах ребенка. Вот она и порешила его и следов преступления не оставила — порубила супруга и покрошила свиньям. А потом во всем призналась милиционеру, который любит ее до ужаса. С новой-старой любовью ужас прежней жизни вроде бы прошел, но...
Не преступление, а наказание — предмет сценического разбора режиссера Кобелева. Не физические страсти, а то, что происходит с человеческой душой и людскими жизнями после преступления. От этого бытовая деревенская история приобретает эпический характер — простой и страшной правды давно я не видела в театре. Во всяком случае, современный материал выписан и выстроен с размахом и пугающей глубиной. Только загляни туда — жуть!!!
И никакой особой декорации, поддерживающей масштаб трагедии, эффектных приемов — ничего этого нет на сцене. Фанерная выгородка деревенского дома — не дом, а абрис его. Стол, табуретки, рукомойник в углу, а в противоположном — иконка, и тоже без прописанного образа святого. Перекрестился — значит, иконка.
Зато подробно и в деталях выписаны образы людей, любовь которых так убивающе бесчеловечна. Она как земля — грязная, руки пачкает, некрасива, а без нее нельзя совсем. Образы — от главных героев до маленьких ролей — проработаны, как на рентгеновских снимках. Нет маленьких судеб, и это понимаешь, когда смотришь, например, на рыжую продавщицу Машку (Анна-Анастасия Романова) или Настю (Оксана Киселева), жену друга (Максим Глебов) главного героя. Или деревенского жителя Чубасова, нашедшего работу и невесту в Москве (Алексей Фурсенко). К актерам среднего поколения (так и хочется спросить руководство: где они раньше были?) стоит добавить замечательных двух возрастных актрис в ролях матерей — Надежду Бутырцеву и Людмилу Иванилову.
Интересный прием использует режиссер — нелюбовь играется без контакта, на расстоянии, а любовь... Люська в финале 1-го акта как подкошенная падает на руки Сергею, которому признается в убийстве: «Любишь? Не карай — спаси». Тихий убиенный Коля (Вячеслав Ковалев), который стал являться Люське, впервые кладет голову ей на плечо.
— Дай руку.
— На.
И сидят как голубки, пока Сережа или мать не окликнут: «Ты там с кем, Люсь?».
Юлия Силаева и Алексей Фатеев — исполнители главных ролей — безусловное открытие спектакля. Играют потрясающе. Причем все —главные, не главные: про страсти, но без истеричного крика, про страдания, но без слез. Подробно, спокойно, достойно. Силаеву, выступавшую прежде в ролях все больше красивых соблазнительниц, не узнать: глаза выжжены болью или высушены слезами, молчит страшно, лучше б кричала. Ее партнер Фатеев: только мощный артист так может сыграть разрушение личности, загубленную душу. И всему виной любовь, с которой люди не в силах совладать, которая крутит ими и убивает. Может, они не люди? Может, уроды они?
