При таких нагрузках возраст не скрывают: 88 — скорее, предмет гордости. Роль старой графини режиссер Андрей Житинкин укрупнил за счет собственной инсценировки, так что в первом акте Вере Кузьминичне есть, где разгуляться.
— Вера Кузьминична, а как вы оказались в Малом?
— Эту роль репетировала Элина Быстрицкая, мы знакомы, как-то записывались на радио и были (нескромно так говорить) в восторге друг от друга. Я знаю, что она взяла отпуск до конца года, и это она сказала Андрею итинкину: «Пригласите Верочку Васильеву». С этими словами он и позвонил мне.
— И вы сразу согласились? Ведь роль вроде не по вашему амплуа.
— Первым делом я позвонила Элине. «Вы назвали моё имя, но роль написала для вас. Подумайте, надо ли вам уходить из театра на полгода, чтобы потерять такую роль?» Она ответила, что приняла такое решение. И после разговора с Элиной я согласилась, потому что меня очень привлекает такой образ, мне интересно сыграть.
Безусловно, я поначалу безумно испугалась, но потом стала думать о своей графине.
С первой сцены понятно, что привычной лирической милоты с ямочками на щеках, не будет. Встреча с Германом происходит на авансцене: короткий обмен репликами, но главное здесь — взгляд. Взгляд старческих, как будто выжженных временем глаз и в них испуг, догадка — перед ней существо, несущее опасность.
Я смотрю спектакль и ловлю себя на мысли: ну до чего же эта старуха неприятная. Бесконечные капризы, притворство, исчадие какое-то.
— А мне нравится, что я вам не нравлюсь, мне нравится быть противной, — говорит актриса после спектакля. — Я, когда начинала репетировать, стала думать о старости и, знаете, какая-то моя часть понимала её. Яркая молодость, а потом — одиночество, никому не нужна, только её деньги. Она видит, как люди, её окружающие, ради денег готовы терпеть оскорбления, унижения. Отсюда и садизм её.
Вера Кузьминична в Малом на высоте, хотя представляет другую актёрскую школу. Ее старуха вызывает сочувствие и в сцене «спальня графини», странным образом построенной, и особенно в финале. Ее три карты — органика, простота игры и обаяние.
— МХАТ и Малый театр… Я ими бредила в молодости. И так счастлива, что мечта моя сбылась.
Ещё на меня произвели впечатление две роли, совсем маленькие и почти без слов: дворецкий в исполнении Владимира Сафронова и князь Чекалинский Бориса Клюева. Вот последний в самой последней сцене с саквояжиком всего-то прошел из кулисы в кулису, всего-то бросил взгляд и одну фразу, а зал отреагировал аплодисментами. Старая гвардия — сыграет там, где и нечего играть.
