— Элина Авраамовна, вы действительно готовитесь к роли Зыкиной?
— Я сама с удивлением об этом узнала из Интернета — люди позвонили, как и ты, спросили. Вранье. Мне никто не предлагал играть роль Зыкиной, я не видела никакого сценария… Зато в Интернете в разных сообщениях написано, что я буду играть Людмилу Георгиевну в последние годы ее жизни. Как это может быть? Я прекрасно знала Зыкину, мы с ней близко дружили, и я никогда бы не позволила себе играть ее, не познакомившись со сценарием. Так что вранье.
— Ну а почему вас нет в Малом театре — сезон-то уже открыт? Что происходит?
— Я нахожусь в длительном отпуске, еще в конце марта я попросила отпуск.
— Почему? С чем это связано?
— Знаешь, это такая смешная история. Но очень неприятная. 27 марта, в Международный день театра, у нас шел спектакль «Горе от ума» (Быстрицкая в этом спектакле играет роль Хлестовой. — М.Р.). И когда я шла по коридору в гримерную, получила подарок — праздничный календарь. Вошла в гримерную, дай, думаю, посмотрю. Посмотрела… Послушай, я 55 лет работаю в Малом театре. До последнего времени играла в трех спектаклях: два на основной сцене, один — на филиале. Так вот, меня в этом календаре не оказалось. Получается, что меня вроде и в театре нет. Я ужасно расстроилась, не могла ничего понять. Получается, что меня даже не учли. Потом я узнала, что это мне вроде как бракованный достался календарь.
— Странное дело, все артисты в «бракованном» есть, а Быстрицкой — нет. Вы не пытались выяснить у руководства, у Соломина?
— Я не пошла ничего выяснять. Просто написала заявление — мне так проще. Мне всегда было нелегко в театре, независимо от того, что я играла, как я это делала.
— Но вам могут возразить, что у вас, Элина Авраамовна, тоже непростой характер.
— У меня характер сложный. Но для меня слово «честь» — не пустой звук. Люди меня знают: я не обману, не подведу. Когда я пришла в Малый, меня приняли очень хорошо. Я полтора года работала на договоре и помню, как Александра Александровна Яблочкина сказала про меня: «Я все поняла, ее надо брать». Это значит, что я была готова к работе в Малом. И у меня было много работы, но поменялось руководство — после Михаила Ивановича Царева пришел Юрий Мефодьевич Соломин. И в этот момент произошло следующее: я возглавляла Федерацию художественной гимнастики страны, и меня попросили поехать на 10 дней в качестве руководителя делегации на чемпионат мира. Это был 1990 год, а в это время в Малом театре я получила роль в спектакле «Дядюшкин сон». Репетиции даже не начинались, я предупредила, что не могу не ехать, это было очень важно для выступления нашей сборной. Уехала, а вернувшись, узнала, что на эту роль уже назначена другая актриса. И у меня начался простой, который продолжался 10 лет. Получается, что у меня новая работа раз в четыре, а то и пять лет. Я считаю, что это очень большие промежутки для актрисы — невозможно держать форму. Это не значит беречь фигуру. Это — беречь память, речевой аппарат, психику.
— Чувствуется глобальная обида на Соломина...
— Я не могу объявлять, что я на него обижаюсь, — это не принято в Малом театре. Но все знают, где, что и как происходит. Во всяком случае, я не хочу произносить эту фразу.
— Послушайте, 10 месяцев вас уже нет в театре. Вы намерены вернуться?
— Только в том случае, если у меня будет новая работа. Я больше не могу играть героинь на 30 лет себя моложе. Я даже когда ушла, то вместо себя рекомендовала ввести в спектакль «Пиковая дама» (ее репетировал режиссер Андрей Житинкин) замечательную актрису из Театра сатиры Веру Васильеву. Причем я попросила отпуск без сохранения содержания.
— Получается, что вы сидите дома, ничего не делаете?
— Ну ладно, я не сижу дома и без работы. Занималась здоровьем, теперь все хорошо. Я подготовила антологию русских песен и романсов. Это такая большая моя работа с ансамблем «Россия», который создала Людмила Зыкина. Там и романсы, и песни военных лет, и песни памяти Марка Бернеса. Я и раньше пела, у меня в Малом театре было два сольных концерта, но никогда не думала, что буду работать с прекрасными музыкантами, с большим ансамблем.
— Элина Авраамовна, вам из театра кто-нибудь звонит?
— Завтруппой иногда звонит. Ни дирекция, ни художественный руководитель не звонят. Я думаю, что я многое потеряла. Мне грустно, очень грустно. Самое ужасное, что я оказалась в театре самой старшей. Постарше меня актриса Еремеева ушла и больше не работает. Ты пойми, это не гордость, это верность чести.
