— Говорят, в песне «Поставит Басту» изначально звучало имя Виктора Цоя, а не популярного сейчас рэпера. Мол, продюсеры тебя заставили сделать эту замену, а ты страдаешь, потому что тебе ближе рок, чем рэп. Ситуация настолько критична?
— Действительно, раньше там был Цой. Но меня никто не заставлял что-то там менять — это было в порядке эксперимента, имя Басты попало туда спонтанно. До сих пор не могу понять: хорошо это или плохо для меня? Хорошо, потому что обо мне узнали, наверное, благодаря этому. Но плохо, что я попала в рэп-музыку. Песня, записанная еще в низком качестве, в голимом MP3, появилась в соц сетях — и ее сразу очень сильно стали скачивать, потом почему-то ее стали подписывать Айзой Долматовой, женой рэпера Гуфа. Для меня это загадка! Почему именно ей приписывали мою песню? Если бы там что-то про Гуфа было спето, другое дело... Я вообще не слушаю рэп и ничего не знаю об этой паре. Узнала о них, только когда стала часто встречать имя Айзы на своей песне. Честно говоря, я очень переживала, что пишу с 14 лет, а популярность принесла именно эта песня, сделанная совсем не в моем стиле. И все посчитали, что я рэп-исполнитель, из-за того, что там имя Басты. Если бы я спела «Поставит Чижа», это не задело бы такую массу людей.
— Почему ты так недовольна своим попаданием в рэп? Ведь это тоже альтернативное движение.
— Это просто не моя культура. У меня в крови — петь, а не читать. Рэпом нужно жить, носить широкие штаны, слушать правильную музыку, которая постоянно качает, — Тупака или кого-то еще, я не знаю... Я в другой музыке, меня другие стихи вдохновляют. Один мой друг увидел, как сильно я переживаю из-за того, что приходится петь на разогреве у разных попсовых артистов, и, чтобы как-то скрасить мою грусть, предложил мне сделать документальное кино «Мой рок». И мы сняли целый фильм про то, как я езжу в турне, там есть кусок, как мы репетируем с группой и поем в этой песне «Поставит Цоя», она звучит в роковой обработке, а не в радиоверсии. Рэп — это совсем другая параллель альтернативы. Я отказалась от него и пишу сейчас со своей группой альбом в другом стиле. Может, то, что мы делаем, вообще не будет никому интересно и ни на какое радио не попадет.
— Расскажи тогда о своей параллели. Слышала, ты говорила, что у тебя особая связь с Тальковым, Цоем и Высоцким.
— На меня очень сильно повлияли их песни, их философия. Бодровский свитер на меня повлиял. Это то, что греет, спасает мою душу. Эти примеры показали мне, что бунтарский путь возможен и не всегда наказуем, даже наоборот. Раньше меня пугали плакаты Талькова, когда я их, например, в маршрутках видела. Эта черная повязка, черная куртка... бррр! — от этих плакатов так сильно пахнет смертью! А от портретов Цоя — и подавно. Не понимала, как люди могут это вешать у себя дома. Я и подумать не могла, что в 20 лет у меня в голове что-то перещелкнет, и я начну их слушать. Хотя реально тошнило смотреть «голубой огонек», как эти популярные артисты собираются каждый год и под фанеру поют.
— И как именно тебя «перещелкнуло»?
— Это было в общежитии, когда я училась в университете на финансиста. Однажды зашла в комнату к своей соседке по блоку, а у нее возле кровати огромное нарисованное маслом лицо Цоя висит. Это ей друг-художник подарил. Мне жутко стало, говорю: мол, как ты с этим живешь все время?! И тогда она стала меня на рок-концерты водить, на Ольгу Арефьеву для начала. Естественно, это отличается от Ирины Билык и от всякой херни! Я увидела, как Арефьева общается с людьми, которые подходят к ней, какое у нее чистое лицо... На концерте Шевчука я вообще обалдела! Он стоял и читал свои стихи; говорит, пока наши друзья играют на корпоративах под фонограмму, мы читаем для вас честные стихи. У меня там мозг перевернуло, потому что по телевизору я такого не видела! Я стала читать книги Ильи Кормильцева, Глеба Самойлова. Как только появлялись деньги, бежала покупать книжки рок-поэтов. Это так в меня проникло на серьезном уровне — я поняла, что, даже если это никому не надо будет, я хочу жить так: хочу жить со своим стадионом, выходить и петь свои песни. И не за деньги покупать эфиры, а завоевывать их трудом и честностью!
— Но то, что мы слышим от тебя, мало похоже на классический рок.
— Я понимаю, если сказать настоящим рокерам, патлачам, что Даша Суворова — это рок-музыкант, они в лучшем случае посмеются. Если они «Мумий Тролль» и «Би-2» за рок не считают. Рок для меня — это когда ты поешь то, что хочешь, то, что ты написал. Делаешь это исключительно вживую, невзирая на свое здоровье. По большому счету я считаю, что Ваенга и Михайлов могли назвать себя рок-музыкантами, но они назвали себя шансоном. Шансон и рокабилли близки тем, что люди, которые там заняты, ложили на мнение масс — делают то, что они хотят, и поют вживую с музыкантами.
— Выходит, домашние скандалы из-за того, что родителям не нравилось твое увлечение роком, были в твоей жизни довольно поздно. 20 лет — это уже не подросток.
— Да я понимаю, что обычно все через это проходят лет в
