После довольно смелых репертуарных экспериментов — малоизвестной “Иудейки” Галеви и оперы ХХ века “Кати Кабановой” Яначека (что уже само по себе опасно для кассовых сборов), руководство театра бросило публике лакомую “косточку”, сравнимую разве что с “Травиатой” и “Кармен”, — потрясающе красивую оперную мелодраму Пуччини “Богема”. Режиссер Арно Бернар, уже заявивший о себе в Петербурге постановкой “Иудейки”, выступил и как сценограф, и как художник по свету. И в каждой из этих функций проявил себя изобретательно и талантливо. Самое главное — Бернар продемонстрировал, что режиссерские изыски можно реализовать, не противореча либретто, не меняя смысл авторской истории и не накладывая на нее какую-то свою собственную. Так что если умирающая Мими просит принести ей муфту, то приносят именно муфту, а не электрогрелку. А когда Мюзетта предлагает своему ухажеру дать ей другие туфли, то и здесь фигурируют туфли, а не ласты и не кирзовые сапоги. Пластические решения массовых эпизодов, когда актеры в периферийных сценах застывают в неподвижности, давая возможность переключить внимание на центральную мизансцену, напоминают приемы мюзикла, что очень органично для пуччиниевских опер, особенно для “Богемы”. Бернар-сценограф вместе с создателем костюмов Карлой Рикотти выстроил все элементы действия в черно-белой гамме с преобладанием разнообразных оттенков серого. Это даже не старое кино, а скорее черно-белый телевизор, в котором иногда светится голубой тон телеэкрана. Особенно эффектно выглядит в этом цветовом решении триколор французского флага: белый, серый и темно-серый.
В спектакле ровный актерский состав — и второстепенные, и главные персонажи убедительны и харизматичны. Наверно, можно придраться к каким-то неточностям Евгения Наговицина (Рудольф), но этот молодой певец настолько правильно и грамотно управляется со своим голосом, что становится понятно: у него все еще впереди. Очаровательна Наталья Миронова в партии Мюзетты; очень удачно проявил себя Борис Пинхасович (Марсель). Мария Литке в партии Мими показала сильный и красивый голос, жаль только, что певица злоупотребляет “качанием” на верхних нотах. Но в целом музыкальная сторона спектакля, возможно, даже более сильная, чем постановочная. Петер Феранец — музыкальный руководитель постановки и дирижер — проявил себя в этой работе очень интересно и небанально. Он адекватно передал зашкаливающую экспрессию партитуры, при этом нигде не погрешив против хорошего вкуса и особенной пуччиниевской стилистики, в которой как будто бы традиционный романтический язык удивительным образом сочетается с музыкальной ментальностью ХХ века.
События первого акта происходят даже не в мансарде, а как бы над мансардой: на крыше, забросанной скомканной бумагой, — то ли предрождественский снег, то ли плоды творчества героев. В финальной сцене смерти Мими вместо белой бумаги появится “миллион алых роз” — огромное количество красных цветов, заполняющих всю огромную сцену. И еще лепестки упадут красным дождем на плечи сраженных горем героев. Возможно, кому-то это покажется пошловатой “красотой по-американски”, однако в сочетании с очень сильным световым решением (еще один статус Арно Бернара), в котором преобладает выразительный контровой свет, и с мощнейшей музыкой этот простой и красивый ход работает на все сто.
Санкт-Петербург
