В запертую дверь уже пару раз толкались. Сергеев затаился, сжался. Потом начались длинные звонки по телефону – трубку он не брал, а мобильный отключил.
Сергеев писал материал в номер. К чему эта спешка, он не понимал – время у него ещё было – он бросил взгляд на офисные часы с секундами, минутами и датой – десять тридцать два, 4 декабря 2008 года; так что технологического процесса он пока не нарушал, но вот лезут, прутся, не дают подумать…
Сергеев постарался отвлечься и погрузиться в материал.
Он не любил «мертвой» работы – описания событий, в которых не участвовал, скучных собраний по «проблеме», переписывания чужих бумажек. Но так выходило, что последнее время он занимался только этим. Мусорная река информации набирала силу – слова, слова, слова, видео, новости, трансляции, и снова – слова, слова, слова, переписанные друг у друга, чуть изменённые, но будто исходящие из одного источника.
Сергеев не то, чтобы сопротивлялся течению или грёб против потока. Нет, он просто не любил халтуры. По-прежнему, выполняя любое задание, он пытался докопаться до сути, найти хотя бы элементарный смысл в работе. Вот и теперь… (В дверь снова стукнули, неуверенно позвали: «Сергеев, ты здесь?») Он поморщился, и продолжил листать толстенный том, «сканируя» содержание.
Книжку эту (килограмма три весом, не меньше), вчера принесли от главного редактора с резолюцией – «описать положительно». Издание было роскошным – зелёный бархат, золотое тиснение, мелованная бумага. Сергеев полез в интернет – книга «Путь Патриарха» только-только появилась в церковных магазинах, цена – девять с половиной тысяч рублей! Презентация прошла на днях, собрала медийных лиц, ожидается три тиража – общим числом до ста тысяч экземпляров (Сергеев ахнул от такого размаха); далее все корреспонденты с разной степенью искусности перепевали пресс-релиз – кто с первой фразы, кто со второй. Понятно, что писали с чужих слов – дорогая книжка им не по карману.
Зато у Сергеева есть возможность черпать из первоисточника и самому им стать – те, кто пойдут следом, будут передирать его заметку… Такая вот диалектика информационного процесса. Две трети тома составляли речи «сильных мира сего» – политиков, депутатов, предпринимателей; они были вроде «вагончиков», которых умерший Алексий II должен был, как паровоз, тащить за собой в Царство Небесное. А в мире в земном соседство с Патриархом, пусть даже на книжных страницах, создавало авторам репутацию персон высоконравственных, неподкупных и верующих. (С грустью Сергеев увидел в томе пару-тройку знакомых прохвостов, несколько крупных госворов и десяток медийных спекулянтов. «Вот тебе и торжество Православия!» – усмехался он, листая книгу.)
Ну что ж, вы хотели «позитива», вы его получите – Сергеев решительно застучал по клавишам. Кратко охарактеризовав издание, он перешел к «завещанию Патриарха» – речам Алексия II, напечатанным в сборнике. Сергеев, имея в виду представленных в томе прохвостов, обильно цитировал: «Нельзя быть христианином лишь наполовину или быть им, скажем, по воскресеньям. Есть лишь один способ быть христианином – быть им вполне, всецело, всегда…». А вот и о русофобах, представленных в книге: «Мы должны осознать, что против нашего народа ведется хорошо спланированная бескровная война, имеющая целью его уничтожить». О современном разврате на ТВ: «…поток насилия, аморальности на телевидении – это огромная проблема для нашего общества». А вот и об идеологии прожигания жизни: «…разрушительный аморализм и бездумная развлекательность не устраивают никого и вредят всем».
Сергееву попалась цитата о том, что «ваша жизнь может оборваться в любой момент» и пр., и он хотел было завершить ею статью, но что-то остановило его. Он «закруглил» заметку сообщением, что книга вышла к годовщине смерти Патриарха, открыл дверь и взял трубку телефона.
*
Сергеев благополучно разделался с текучкой и вышел из редакции. Он прислушался к своему внутреннему чувству – полного мира в душе не было. Любая, даже самая пустяковая заметка (Сергеев, впрочем, совершенно точно знал, что пустяковой работы в его деле не бывает) вызывала в нём целый шлейф эмоций, так что он долго потом оставался в «материале», мысленно тасуя так и «эдак» написанные фразы и проверяя их на «прочность» (можно подумать, что он клал кирпичную стену, и что от надёжности сделанного зависит вся «крепость», – усмехался он). Так вот, что-то тревожило его в этой заметке. Он согрешил против совести? Нет. Он, конечно, не написал всё, что думал по поводу этой книжки, но и врать не стал. Он кого-то осудил? Тоже вроде нет – «подколки» в адрес ворья не в счёт, от них не убудет.
И всё-таки Сергеев не любил вторгаться в сферы церковно-духовного, чуя здесь совершенно неисследованную и потому опасную для себя область. Погруженный в размышления, он двинулся привычным путём через тихую улочку – здесь не было перехода, но он всегда тут перебегал дорогу, а дальше можно было через жилой квартал выйти напрямую к нужной остановке.
…И – как в плохом кино: жуткий скрип тормозов, пот на лбу; душа его словно отделилась от тела, висела где-то сбоку. Сергеев видел себя со стороны – жалкую, сжавшуюся фигурку, чёрный мерседес с иностранным номером, застывший в нескольких сантиметрах от него, белое лицо водителя, искаженное страхом… Сергеев прижал руку к груди, чуть поклонился и отступил назад, мерседес медленно двинулся, поехал; душа вернулась в тело, мысль его заработала ясно и чётко. Ёлки-палки, вот тебе и «ваша жизнь может оборваться в любой момент»! Это был знак свыше – лично ему, Сергееву. Хорошо, что водитель оказался классный, с хорошей реакцией, а то…
Сергеев энергично возблагодарил небеса за дарованную жизнь; тотчас он стал мысленно «перетрясать» свои грехи – большие и малые, мысль о заметке была оттеснена на самую периферию сознания, но всё же иногда она слабо там мерцала. В эти секунды Сергеев думал: что же он написал?! Может, это послание продиктовано «оттуда»?! Сергеев гнал эти мысли: так, пожалуй, и до сумасшедшего дома додумаешься. А вот дорогу надо переходить в положенном месте и не ловить ворон. Предвидеть надо опасности, коих в большом городе как в джунглях…
*
Умаявшись и убегавшись за день, Сергеев наконец-то лежал на диване с книжкой. Он любил читать.
Стояла глубокая ночь. Завтра, впрочем, законный выходной – можно и припоздниться.
И тут раздался звонок мобильного. Сергеев внутренне чертыхнулся, увидев редакционный номер. Несколько секунд он колебался, но природная дисциплинированность взяла своё:
– Слушаю.
– Ты в интернете? – безо всяких предисловий начал главред.
– Нет, конечно, – делано зевая, отвечал Сергеев. Начальство всегда работу придумает, только дай повод.
– В Перми крупный пожар с большими человеческими жертвами. Садись и мониторь ленту! – рявкнул шеф.
Сергеев включил компьютер и ахнул.
«Я живу в доме по ул. Куйбышева, 9. Видела все своими глазами... Проснулась в 1.40 от шума на улице (не от сирен, а именно от людского гула). Решила, что опять «мордобой» возле клуба «Хромая лошадь». Выглянула в окно – ничего себе драка, даже «скорая» приехала. Потом увидела пожарных, но и тогда я не поняла масштаба происходящего. На улице темно, в сквере в 24.00 выключаются уличные фонари (типа, не ходите люди ночью). Начали съезжаться «скорые» со всех сторон. В квартире стал ощущаться запах гари. Решила, что ребенка разбужу только в случае крайней необходимости. В темноте увидела людей, лежащих на дороге перед «Хромой лошадью»...
Мне многие завидовали, что я здесь живу – спустился и ты в клубе. Но счастье такое не нужно ни мне, ни любому жильцу нашего дома. Сколько «Хромая лошадь» существует, столько мы боремся против нее. Но сами понимаете, бесполезно. Если ночной клуб, расположенный в жилой девятиэтажке, просуществовал 8 лет, это о чем-то говорит?!»
«Десятка два вытащенных тел лежат на дороге. Через них, в поисках небезнадежных, переступают стихийные участники действа. Кого-то изредка отволакивают к машинам скорой помощи.
Смерть одного – трагедия. Смерть десятков – статистика. Через статистику перешагивают бессильные бойцы спецслужб. Несколько десятков трагедий сегодня повернули жизни сотен людей.
По периметру все оцепили. Эвакуируют тела.
Репортер в наушниках, с камерой, пытается пройти за оцепление. Дорогу ему преградил мужчина: "Не снимай, там мой сын погиб. Не снимай!"»
«Из рекламы клуба «Хромая лошадь»: каждый четверг после полуночи мы ждем взрослых на эротическое шоу «Пламя Страсти».
«Никто из раздирающих единую энергосистему на части, чтобы иметь возможность безнаказанно устанавливать любые тарифы, как на электроэнергию, так и на отопление, – ни разу не задумался о реконструкции этой государственной инфраструктуры. Поэтому я считаю пожар в ночном клубе Перми в точности таким же последствием «реформы энергетических сетей России» им. господина Чубайса, как и трагедию на Саяно-Шушенской ГЭС».
«Не удивимся, если в списке погибших не окажется учителей, воспитателей, дворников, водителей, рабочих. Хорошо, когда зарплаты хватает только на еду! Не угоришь в дорогом ресторане, не утонешь в вип-бане, не разобьёшься на мерседесе...»
«Эти гробы непрерывные (ГЭС, Невский экспресс, «Хромая лошадь») – это и есть единственный результат, который выдает на гора вертикаль власти. Не будет в России никаких нанотехнологий – гробы будут во всё большем количестве».
«А ведь и раньше в России люди горели в ночных клубах, и были многочисленные жертвы. Но, видимо, не настолько много, чтобы задуматься – как владельцам клубов, так и властям, и посетителям. По сути, трагедия в Перми – это усиленная количеством трупов калька с пожара в ночном стрип-клубе «911» в центре Москвы в марте 2007-го. Тогда было 10 погибших, в том числе двое болгар.
Как и сейчас, возгорание произошло от огненного шоу. Главным "фокусником" был бармен. Горящий спирт попал одной из работавших в клубе девушек на волосы. С загоревшимися волосами она побежала, толкнула и разлила пятилитровую канистру со спиртом, стоявшую возле бара. Тут-то пламя и разошлось не на шутку: огонь перекинулся на сцену, на диваны и на шторы, потом загорелся весь клуб».
«В конце декабря (дек. 2001 года – открытие «Хромой лошади») генеральный директор "Пермрегионгаза", новоизбранный депутат Заксобрания области Игорь Шубин, праздновавший свой день рождения, получил оригинальный подарок – скаковую лошадь по кличке Браслет. Пока красавец-рысак коротает время на Оханском конезаводе. И между прочим, непосредственной соседкой Браслета по конюшне является лошадь по кличке Харизма, принадлежащая губернатору Пермской области Юрию Трутневу. Интересно, значат ли что-нибудь все эти интересные "лошадиные" совпадения в наступивший год Лошади?»
«В числе деловых партнеров Анатолия Зака, совладельца сгоревшего клуба «Хромая лошадь» были экс-замначальника Пермского ГУВД Анатолий Лобов, отставной сотрудник ФСБ Владимир Садилов и кандидат в депутаты Заксобрания Пермского края Сергей Негашев».
«Большинство тех, кто сейчас в крайне тяжёлом и тяжёлом состоянии, умрут в течение месяца независимо от того, перевезут их или нет... Ожоги 30-40% – это почти смерть. Если каким-то чудом кто-то из них выживет, он останется глубоким инвалидом на всю жизнь. Навсегда. Все их существование будет одна сплошная страшная боль».
«…А мне их не жаль. Кто эти люди? Те, кто, выйдя на четвереньках из такого вот клуба, садится в навороченную тачку и несётся по улицам, сбивая пешеходов? Те, кого потом легко отмазывают богатые папики и личные адвокаты? Те, кто презрительно называет "нищебродами" людей, которые зарабатывают деньги, а не "косят бабло"? Ну что ж – выяснилось, что жареная "элита" ничем не отличается от обычных людей. Тем, кто захочет поговорить о зависти: я не завидую курам-гриль».
«Апокалипсис – смертельное резюме потребительства».
«Судя по фотографиям, в том клубе тусовались люди примерно 30-летнего возраста (плюс-минус). В 1990-ом им было по десять лет. Если бы тогда не случилось того, что случилось, то сейчас бы они были учителями, инженерами врачами, рабочими... А они погибли в горящем притоне. Это действительно траурный день».
«…Зак был задержан на границе Пермского края, в поселке Суксун (150 км к юго-востоку от Перми). Куда именно собирался Зак, так и осталось неясно, но в ходе судебного заседания владелец «Хромой лошади» сообщил, что имеет двойное гражданство — Израиля и России».
«Хозяйство в развале, население тает, кругом торжество гламурастии, коррупции, порока, наслаждизма и толеразма. Пир во время чумы. СМИ и гостелерадио превозносят жуликов, каннибалов, мошенников, бандитов, извращенцев, космополитов и колдунов. Трудно поверить, будто этот «шалман» будет строить, рожать, изобретать и защищать державу.
На русской святой земле разворачивается последняя, незримая, решающая схватка за души людей. Здесь еще живы корни подлинной духовности и любви, утраченные западной «сифилизацией». Именно поэтому, после крушения «железного занавеса» Россия подверглась столь разнузданной, невиданной по масштабам, организованности и изощренности атаке идеологического тлена, нравственно уничтожившего, выжегшего несколько поколений русской молодежи, и оставившей после себя такой «гламурастический шабаш»… Плата за грехи велика и возмездие неотвратимо!»
«Вот афиша с официального сайта клуба: 3, 4 и 5 декабря – День Рождения нашего любимого клуба «Хромая лошадь». P.S. Колпачки, дудочки, сосочки и шарики приветствуются. В костюме новорожденных вход FREE до 0:00!
11,12 декабря. Кризис закончился!!! Провожаем его в последний пеший эротический путь на историческую Родину! P.S. Каждый может забить гвоздь в крышку…
Вчера православные отмечали двунадесятый праздник «Введение во Храм Пречистой Девы». Как совместить целомудренности Богородицы и развратность пьяного угара в «костюме новорожденного»? Надеюсь и молюсь, чтобы такого рода трагедии не повторялись, чтобы люди задумались о своем предназначении, очнулись и выздоровели от бесовского безумия похабщины и разврата. Иначе нас будет ожидать то же самое, что произошли с городами Содомом и Гоморрой».
«На выходе из «Хромой лошади» будто нарочно разбросаны чьи-то вещи, сумки, модные аксессуары, мелочь, выпавшая из карманов. После смрада сгоревшего клуба на свежем воздухе отчего-то легче не дышится. Невдалеке виднеется здание администрации Пермского края, где уже приспущены флаги и региона, и страны».
«Ночью людей возле клуба было еще больше, многие из них не знали, где искать своих родных и близких, были ли там они. Некоторые женщины плакали, а мужчины кричали от отчаяния».
«Клуб-ресторан «Хромая лошадь» находится в историческом центре Перми, недалеко от Законодательного Собрания Пермского Края. Стоит пройти через уютный сквер Уральских добровольцев и вы попадете в «Хромую Лошадь».
«Заведение недешевое для обычных жителей Перми, – рассказал один из завсегдатаев клуба. – Люди ходят уже состоявшиеся: местные политики, бизнесмены. Каждый раз посетителям предлагают продуманное до мелочей шоу. 3, 4 и 5 декабря в клубе планировались специальные вечеринки, посвященное дню рождения заведения. Гостей клуба, которые приходил в костюмах новорожденных до 12 часов ночи, пускали на шоу бесплатно».
«Фейерверки зажигали сотрудники клуба, то ли диджей, то ли кто-то из ведущих. Первый прогорел без проблем. А когда начали поджигать второй, из-за которого все и началось, кто-то в толпе крикнул: «Смотри, осторожней, лишь бы не загорелся!» Те в ответ пошутили, мол, все нормально. А фейерверк выстрелил! Точнее, сначала раздался хлопок, после чего загорелся потолок над сценой – там что-то подобие соломы. Огонь быстро перекинулся на стены, мебель… Там же потолок низкий, все опутано декоративной плетенкой. Около 400 человек, которые собрались на тот момент в клубе, бросились разбивать окна и к дверям. Началась давка.
Когда разбили первые окна и в зал хлынул свежий воздух, раздался взрыв. Он был такой силы, что у девочки, продававшей входные билеты, опалило руки. Страшно было до жути. На девочках горели нейлоновые яркие платья…»
«В настоящее время к отлету в Москву готовится специальный самолет ИЛ-76, на котором в ближайшие минуты будет транспортирован 21 пострадавший в кафе «Хромая лошадь». Люди находятся в тяжелом состоянии».
«Это какое-то изнасилование правил пожарной безопасности группой лиц в извращенной форме».
«Смотрю новости. Первая новость – пожар в Перми. Вторая новость – годовщина смерти Алексия II».
«Или это гражданская война началась?! И тупость, безответственность и продажность перешли в наступление по всем фронтам...»
«Откройте Библию: клуб в Перми – это те же самые Содом и Гоморра, сожженные огнем за грехи и гордыню, переполнившие чашу божественного терпения. С этой точки зрения, акцентированная скорбь по посетителям притона – плевок в лицо моральному большинству россиян, ежедневно и ежечасно унижаемых и убиваемых коррупцией, нищетой и преступностью».
«В 2008 году Зак вошел в список ста богатейших людей Пермского края».
«…на подходе огроменное количество этих разных "Заков" – необразованного хамья, привыкшего решать все за взятки и откровенно плюющих на всю «вертикаль» власти с большой колокольни – они есть питающие ее финансовые ручейки и исполнители ее программ – по монетизации льгот, по разрушению системы бесплатного образования и бесплатной медицины и т.п.».
«Вторая катастрофа – и снова на иудейский Шабат!»
«На работе (Саяно-Шушенская ГЭС) погибло меньше народу, чем на отдыхе».
«Отметим, что клуб, расположенный на площадях, принадлежащих министерству обороны РФ, был весьма популярен и у пермяков, и у гостей столицы Прикамья. Здесь проводились не только корпоративы, но и снимались порнофильмы. Так, среди объявлений о работе на интернет-странице клуба «Хромая лошадь», значатся вакансии следующего содержания: «Девушки. От 18-ти до 25-ти лет. С приятной внешностью. Для участия в съемках кинокартины в г.Санкт-Петербург. Портфолио в электронном виде обязательно». Как известно, Санкт-Петербург является неофициальной столицей российской порноиндустрии, и объявление о наборе девушек «в питерские студии» может означать, как найм будущих порноактрис для петербургских дельцов, так и завуалированное описание особенностей будущей работы «на месте».
«И в этом потоке телевизионной брехни, как в фильмах Хичкока, проносится «Невский экспресс», врезающийся в плотину Саяно-Шушенской ГЭС, хлынувшая вода которой, не может загасить «Хромую лошадь» в Перми...»
«Пипец какой-то, страна разваливается на глазах. Сравнение России с динозавром, у которого отгрызли голову, а он куда-то бредёт по инерции – абсолютно верно».
«Пятница уже стала в новой России по традиции нового времени и морали, развратным днем, когда страна бесится в кураже «Аншлага» и «Камеди-клаба». Это время приема Дозы от Дьявола, от «новой морали жизни». Бог говорит нам: одумайтесь люди, куда вы идете и что творите?!»
«Сам факт существования таких вот «Хромых лошадей» – есть индикатор намеренного превращения некогда великой страны в воровскую мега-малину, где воровское счастье становится "национальной идеей всех слоев общества"».
«Ужас: обложили со всех сторон хворостом, как в средние века; тогда, правда, хоть приговор зачитывали...»
«В первую очередь, они были людьми. Живыми. Когда-то...»
«4 декабря 2008 года действующий премьер Путин получил от Высших сил последнее предупреждением о смертельной опасности как ему, так и «ночному клубу России» западного образца. Цель власти – тотальная коррупция и уничтожение собственного народа. Чтобы выкачивать нефть и газ, Путину не нужны 140 млн. населения. Человеческая жизнь равна сумме взятки в этом государстве. То ли еще будет, господа! Это только начало конца».
«Скорбим и вспоминаем аналогичные события четырехлетней давности, когда 4 декабря 2005 года в городе Чусовой Пермского края обрушилась крыша здания городского бассейна «Дельфин». В результате погибли 14 человек. Годом раньше была подзабытая ныне трагедия московского «Трансвааля»... Все эти страшные события «случились» во время Рождественского поста, когда православным строго заповедано воздержание от любых форм праздного времяпрепровождения. И все эти трагедии сквозь траурную пелену на самом деле взывают последним воплем умирающего в муках народа, вопиют о покаянии».
«Люди лежали на земле около полутора часов. Уж точно, не меньше часа. Может быть, многие и умерли из-за этого. От переохлаждения. На улице было минус 16. Это были самые сильные впечатления – люди в течение часа без всякой помощи лежащие на снегу».
«Я возмущён до глубины души. Почему организаторы этого бордельеро не пригласили на торжество Ксюшу Собчак? Кстати, вот ежели в одну прекрасную ночь «Дом-2» сгорит на хрен вместе с населяющими его б… обоего пола, то что? Тоже траур будут объявлять?»
«Сотрудники сразу нескольких силовых структур, в том числе управления ФСБ, погибли в результате пожара в пермском ночном клубе «Хромая лошадь». Кто же будет проверять клуб, в котором собирается вся местная проверяющая элита?!».
«В Перми проект Гельмана рекламирует гомосексуализм, нецензурщину, порно, Гитлера в виде иконы! И на все это водят школьников, причем бесплатно, с поддержки краевых властей. Кощунство, сатанизм чистой воды…»
«В Перми возбуждено уголовное дело по факту обнаружения наркотиков в личных вещах посетителей ночного клуба «Хромая лошадь». Как сообщили в управлении Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков по Пермскому краю, в сумках и одежде посетителей клуба были обнаружены 728 г кокаина, 159 г метамфетамина и 1 г героина. Наркотики были найдены в ходе следственных действий с вещами посетителей после пожара».
«Не так давно горели заживо старики – правительство грозно стучало кулаком. Но что изменилось? Еще чуть раньше горел Сбербанк во Владивостоке, когда люди прыгали из окон. Опять-таки стучали кулаком, грозились мочить в сортирах и что?! Да ничего. Стучат снова».
«Владельцы увеселительных заведений ждут резкого спада посетителей. Люди пошли в церкви, и это не метафора, это факт…»
*
Минуло почти три года. В жизни Сергеева произошло много «неожиданных и благодатных перемен» (как сказал бы его давний приятель-старообрядец). Во-первых, убеждённый холостяк Сергеев женился на девушке Маше. Если бы кто-то ему раньше сказал, что скептик и повеса может превратиться в романтичного домоседа, он бы никогда не поверил. Но факт оставался фактом: Сергеев женился по взаимной и глубокой любви. И это состояние ему очень нравилось.
Во-вторых, у Сергеева родился сын. И в этой домашней суете, хлопотах, назойливости родни, усталости и даже лёгких размолвках с Машей у Сергеева появилась тайна – он, внешне стараясь не показывать, любил своего сына больше всего на свете. Он ни с кем это не обсуждал, никому не хвастал, он даже Машу за сына благодарил скупо, боясь спугнуть своё счастье. Но жизнь Сергеева не просто приобрела осмысленность (дураком-то он никогда и не был!), она из стадии «проекта» перешла в фазу «строительства». И он кирпичик за кирпичиком возводил «крепость», отгораживая свою семью от окружающей параллельной действительности.
Что написано пером, не вырубишь топором – от того ли, что Сергеев был так внутренне чуток, или потому, что «там» что-то действительно существовало – но между его жизнью и заметкой «Завещание Патриарха» существовала незримая, не отягощающая Сергеева связь. Она ни к чему не обязывала, не принуждала, но он почему-то не мог забыть о случившемся в тот день и в ту ночь. Сергеев, конечно, понимал, что это самовнушение, совпадение, стечение обстоятельств, но… «Самозомбирование» уже состоялось и стало влиять на его жизнь. Церковный иерарх, при жизни никогда не привлекавший внимания Сергеева, теперь капитально поселился в его сознании. О трагической дате 4-5 декабря журналист помнил всегда.
Как-то по работе он влез в дело о Смоленской таможне, через которую в 90-е годы везли контрафактный алкоголь и табак. Материал не пошёл в печать – в последний момент главред всё переиграл.
Сергеев абсолютно не удивился, когда в правительственном буфете увидел двух епископов в клобуках в окружении лощенных светских помощников. Справные, румяные, церковные иерархи аппетитно поедали бутерброды с колбасой.
– Видал? – подмигнул Сергееву знакомый газетчик Капралов. Они сели рядом за столик, взяли кофе. – Между прочим, постный день, среда, могли бы и воздержаться.
Кто бы мог подумать, что циник Капралов, летописец светской хроники, такой знаток уставов!
– Последнюю хохму слышал? – Сергеев покачал головой. – Алексий II воскрес! Ха-ха-ха…
Внутри у Сергеева что-то болезненно ёкнуло.
– «РИА Новости» описывало открытие Большого театра после реставрации, и перечислило присутствующих: Михаил Горбачев с женой, министр культуры Авдеев, певица Образцова, дирижер Федосеев, Патриарх всея Руси Алексий II…
Сергеев поперхнулся кофе:
– Они что там, совсем рёхнулись!
Капралов видя его изумление, лёг на стол от хохота:
– Призрак в опере-2! Булгаковщина! «Наина Ельцина с семьей...» Публика-то какая! Просто великий бал у сатаны… Знаешь, там ещё такой кроваво-красный цвет интерьеров сделали – а раньше-то был благородно-бордовый, и рисунки в масонском стиле в фойе появились. А бронзу и старинный антиквариат потырили, конечно. Не удивлюсь, если все это окажется в Израиле или в США. Но самый прикол: после всего этого «бала», державного возрождения и проч., на рабочего сцены упали декорации! Чуть насмерть не зашибло беднягу, отвезли на «скорой»… Плохой это знак, я тебе скажу!
Сергеев мрачно кивнул, помешивая ложечкой кофейную гущу.
– В декабре выборы, – Капралов склонился к его уху, – и вся эта хренотень, – он обвел рукой уютный буфетный зальчик, – рухнет в бездну, помяни моё слово!..
*
Шел дождь, гудели машины, и тут и там во тьме бульвара вспыхивали экраны айфонов, плотная, живая толпа прижимала Сергеева к невысокому кованому забору, ограждающему Чистопрудный бульвар; впереди маячила серая фигура памятника Александру Грибоедову. Молодые люди громко и складно, с одушевлением скандировали: «…Вор!», «…вор!».
Сергеев молчал, а рядом все кричали и… ничего не боялись. Кричали даже девушки-студентки, не стесняясь своих тоненьких голосов.
За спиной памятника была сооружена небольшая сцена, украшенная лозунгом «Россия будет свободной!», и всё пространство вокруг было заполнено народом, это были ровесники Сергеева, плюс-минус пять лет, городская образованная молодёжь.
– Поднимите руки и скажите, кто пришел и проголосовал! – попросил со сцены оратор.
Тысячи белых ладоней взлетели вверх, десятки фотовспышек осветили это многолюдное человеческое поле.
– Я хочу вам сказать: спасибо за то, что вы стали гражданами! Спасибо за то, что вы есть!
«У-у-у!» – толпа одобрительно закричала, засвистела.
– Мы – существуем!
«Да… Да… Да…» – закричала толпа, и могучее её эхо заглушило трамвайные звонки, сигналы автомобилей, «кряканье» полицейских сирен.
Сергеева притиснули к оцеплению, и он был поражен растерянным видом полковника, который уговаривал людей сойти с трамвайных рельс – куда подевалась привычная спесь, властность?! Молоденькие ребята в форме вообще улыбались: им нравилась эта «движуха»! Нравилось то, что говорили со сцены:
– Они могут называть нас в своём зомбоящике микроблогерами…
«Ха-ха-ха…» – толпа смеялась.
– Как называется эта партия, которая ворует наши голоса? – вопрошал со сцены оратор.
«Партия жуликов и воров, партия жуликов и воров, партия жуликов и воров» – внятно и громко отвечало людское море; это была настоящая армия, вооруженная планшетниками, мобильниками, фотокамерами, умеющая вести бои в интернете и вот теперь вышедшая «на землю», т.е. на улицу.
– И мы не забудем и не простим! – голос выступающего наэлектризовался, взлетел ввысь, и митинг безо всяких понуканий и призывов стал повторять слова оратора, с каждым новым разом всё громче и громче.
– Да ведь это революция! – изумлённо выговорил вслух Сергеев. И с ужасом ощутил, что ничего, кроме радости и эйфории он сейчас не испытывает в своём сердце. Дождь всё шел и шел, его кепка и куртка давно стали мокрыми, мокрой была и толпа (почти ни у кого не было зонтиков), но никто не уходил, напротив, народу, кажется, ещё прибавилось, на тротуаре напротив тоже скапливались люди.
– Мы должны понимать, – завершал свою речь оратор. – Что мы победим, если будем вместе! Если будем: один за всех, и все – за одного!
«Один за всех, и все за одного!» – могуче подхватила толпа. Свист, крики, гул, гам; на бульваре реяли разноцветные флаги, девушка держала самодельный плакатик «Они украли наш голос!», и всюду, куда ни кинь взгляд – люди, люди, люди – в кепках, в шапках, в капюшонах, с кудрявыми и стриженными головами; всюду – одушевлённые лица, блестящие глаза, улыбки, почти братание…
«Освободите проезжую часть, – кричал тем временем в мегафон милицейский полковник, – граждане, ну я прошу вас, дайте проехать автотранспорту! Они – такие же, как и вы!»
Сергеев был уверен: из всей толпы он один держал в голове это совпадение дат (вновь на календаре было 5-е декабря). Он не знал – к добру ли это, ко злу – но нынешний синхронизм – он это чувствовал – не случайность; и всё-всё и все-все – лживые и правдивые слова, честные и подлые поступки, трусость и благородство, лень и подвижничество, сгоревшие в «Хромой лошади», утонувшие на Саяно-Шушенской ГЭС, сидящие в Думе и в Кремле, имеют к этому отношение, и совсем скоро всё-всё совершенное всеми ими будет брошено на весы истории. И что победит?! Кто победит? Сергеев не знал. Но в тот вечер он был счастлив. На его глазах рождалась новая жизнь.
…А над Чистопрудным бульваром всё катился и катился могучий рёв голосов: «Рос-си-я!.. Рос-си-я!..»
2012
