В пятницу, 15 апреля, в 23.41 по московскому времени в официальном твиттере LifeNews появилось сообщение: «Врачи подтвердили смерть Земфиры. Певица скончалась в реанимации после ДТП на трассе под Петербургом». 31 минуту спустя, в 0.12, там же появилось и официальное опровержение: «Информация о смерти Земфиры вышла преждевременно из-за технического сбоя. Редакция LifeNews приносит свои извинения». Сама певица об этой ситуации на своем сайте высказалась коротко: «Слов нет». Но я не Земфира. У меня несколько слов найдется.
Точно такую же штуку агентство срочных новостей провернуло 27 февраля этого года. Речь шла о Людмиле Гурченко. Актриса совсем недавно перенесла тяжелую операцию, и информация о ее смерти, опубликованная в том же самом официальном твиттере, положа руку на сердце, выглядела правдоподобной. Но журналисты поспешили, обнародовав непроверенные сведения. Тогда-то мы и прочитали эти странные слова впервые: «Информация о смерти Л. Гурченко вышла преждевременно из-за технического сбоя».
Поднялся небольшой скандал и большая путаница. Муж актрисы опровергал сообщения о смерти, руководство LifeNews — свою причастность к появлению этой информации в их официальном твиттере. Которую, тем не менее, никто не спешил из этого твиттера удалять. Все споры месяц спустя прервала сама Гурченко. На этот раз умерев по-настоящему. Так, как и «предсказывали» LifeNews — у себя дома, на 76-м году жизни.
Не успело пройти двух недель, как очень странные слова вернулись. На этот раз — применительно к Земфире, которая не только не переносила тяжелых операций, но и вообще в последнее время не позволяет себе делать ничего, что бы угрожало ее здоровью (или же умело это скрывает). Ошибка с сообщением о ее смерти вызвана, скорее всего, недобросовестной работой осведомителя, что довольно легко себе представить. Поражает другое. Вот эта придуманная форма извинений — «информация о смерти вышла преждевременно». В переводе на доступный русский язык это означает: у нас имеются сведения о характере, месте и времени смерти всех живущих на Земле людей, в эфир они запускаются автоматически, но иногда из-за технического сбоя чья-то смерть прилетает на новостные ленты раньше положенного.
Конечно, любому, даже самому мистическому совпадению, можно найти разумное объяснение. Не секрет, что у телеканалов и таблоидов имеются готовые сюжеты и неопубликованные ранее интервью, так называемые «болванки», которые пускаются в ход моментально, как становится известно о смерти того или иного персонажа, вызывающего общественный резонанс. Группа риска, соответственно: пожилые, тяжелобольные звезды и те из них, кто ведет достаточно рискованный образ жизни.
Чтобы описать результат таких стараний впору вводить новый термин — «бифштекст». Это когда текст превращают в кусок мяса с кровью. Прожарки медиум вэлл.
Подается бифштекст на тарелочки оголодавшим читателям не на утро следующего дня и не вечером сегодня, а моментально, прямо сейчас, в интернете. В расстоянии одного клика. Не успеешь испустить дух, а о тебе уже скорбят сотни, тысячи, миллионы людей по всему миру.
Олег Кашин на сайте openspace.ru защищает газеты «Жизнь» и «Твой день» в своем эссе «Карликовые березы». Сравнивая эти издания как раз с карликовыми березами («кривые, уродливые, маленькие, черт знает на что похожие, но куда более близкие по своему устройству каштанам Парижа, чем и растения из теплицы, и мутанты с помойки»), он категорично заявляет:
- Они не могут никому нравиться, но это единственная стоящая форма жизни в этой чертовой тундре.
Говорить так — все равно что не поднимать головы выше этих самых карликовых берез. Но в одном он точно прав — добираются до чужой смерти сотрудники этих изданий быстрее всех.
Если бы только это, предмета для спора просто не было бы. Нет ничего зазорного в том, что газета «Жизнь» торгует смертью. Так было и восемьдесят лет назад. (На на стенах коридора «МК», который ведет к залу журналистов, висят в рамке первые страницы газет и журналов разного времени. Среди них и выпуск за 23 августа 1930 года журнала «Иллюстрированная Россия», выходившего в Париже. На всю страницу огромными буквами заголовок: «Илья Репин болен...» И рядом — один из последних портретов художника. Его не станет ровно через месяц после выхода журнала, 29 сентября.)
Да и сто лет назад точно так же десятки репортеров со всего мира — от «Нью-Йорк Таймс» до газеты «Московские ведомости» — разбивали палатки у небольшого домика на железнодорожной станции Астапово, в котором не мог встать с постели Лев Толстой, и день за днем слали в свои газеты срочные телеграммы о любом изменении самочувствия писателя, с нетерпением ожидая, когда же тот, наконец, соблаговолит окончательно умереть. Ждать пришлось до 7 ноября 1910 года.
И все же разница с сообщением о смерти Льва Толстого сто лет назад и Людмилы Гурченко сегодня — огромна.
Раз интернет позволяет публиковать новости из жизни звезд 24 часа в сутки, значит, эти новости должны появляться круглосуточно. Но разве может Людмила Гурченко каждый час играть в новом фильме Никиты Михалкова? А писать о ней надо. Что? А вот то, что мы видим каждый день в интернете.
Добропорядочных читателей из атмосферы дорогого ресторана с приятно пахнущим бифштекстом (приготовленным из горячих подробностей жизни их кумира) перенесли прямо в скотобойню. Здесь нет официантов и удобных стульев, только хмурые мясники в белых фартуках, запачканных кровью. Никто не церемонится с тушами — рубят на куски и швыряют по тележкам. Про запах и санитарные условия предусмотрительно умолчим.
Никому не интересны доярки-ударницы (если речь не идет о Высшем совете партии «Единая Россия»). Всем плевать на общественные достижения, научные открытия и новую песню Земфиры. Величина человека (селебрити, звезды, объекта — нужное подчеркнуть) меряется не его делами, а тем местом, которое отведут в газете для сообщения о его смерти.
Знала ли Людмила Гурченко, что для того, чтобы оказаться сегодня на месте Льва Толстого и Ильи Репина, не так важно сняться в «Карнавальной ночи» и «Пяти вечерах», как сделать десять пластических операций?
Есть такой спортивный анекдот. Два футбольных комментатора, выехав за рубеж, предпочли походу на матч визит в паб. На следующее утро, готовясь писать заметку в номер, один другого спрашивает:
- Слушай, а какой вчера был счет?
- Как напишем, так и будет, - отвечает ему коллега.
Перефразировав этот анекдот, можно сказать: о ком напишут в газете, тот и жив. Даже если это сообщение о смерти.
При всех разговорах о цензуре и несвободе слова, влияние СМИ на простых людей сегодня гораздо серьезнее, чем раньше. И гораздо губительнее.
Ведь карликовыми наши березы делают не мелкость поднятых тем (смерть великой артистки — что может быть важнее?), а способ их раскрытия. В тех словах, что желтыми листьями слетают с их ветвей, нет самого важного — уважения. Только холодный цинизм, граничащий с кощунством.
За несколько часов до того, как в твиттере появилась информация о ее смерти, Земфира опубликовала на своем сайте совсем свежую композицию — мощную, чем-то напоминающую Цоя песню-истерику под названием «Без шансов». Увы, но вместе с Земфирой шансов нет у нас всех. Карликовые березы, кого над ними не ставь и как их не называй, переживут и Ледниковый период, и ядерную зиму. И, конечно, нас всех. Как поет Земфира в новой песне:
Без шансов. Без вариантов.
Безотносительно именно к вам.
P.S. Информация о смерти LifeNews вышла преждевременно из-за технического сбоя. Приносим свои извинения.
