Вдруг среди предвкушения либерального весеннего паводка и общего оживления в связи с уходом очередного члена Совета Федерации, нападками на МК и т.д. я услышал несколько голосов, старающихся так сказать отрезвить, умерить общую ажитацию среди либерального стана. Дмитрий Быков на Коммерсанте ФМ сказал, примерно, следующее (передаю очень приблизительно): «Не надо так уж сильно радоваться тому, что усилия Навального и др. борцов с владельцами незаконных активов в Думе и Сенате дают хорошие результаты: уходит Малкин из Сов.Феда, а депутат Чепа из Думы вспомнил о своих «забытых» счетах за рубежом. Не надо, т.к. мы не знаем, кто придет на их места, и почему условный Галкин будет лучше Малкина. Не надо еще и потому, что вся страна молча на это смотрит и не принимает участия в этих далеких от насущных забот событиях». Были и еще несколько мнений, примерно, в том же духе, высказанных известными либералами.
В другое время я бы еще долго думал, обмозговывал эти соображения, но весеннее солнце уже припекает, голова кружится, и как-то неудержимо полились на бумагу несколько следующих, по-весеннему радостных, тезисов.
Первое. Именно надо радоваться! Происходит то, что должно происходить в обычной демократической стране. Гласность заставила уйти в отставку людей, нарушивших правила. 12 лет журналисты собирали материалы, разоблачали, писали статьи и …ничего не происходило с теми, кого обвиняли в злоупотреблениях, в формальных нарушениях и реальных преступлениях. Наоборот, «происходило» с теми журналистами, которые их разоблачали.
И вот сегодня снова, как в девяностые, заработала цепочка: нарушение – гласное изобличение – наказание для нарушителя. Вновь заработали институты гласности. Пускай этим отставкам еще далеко до обычной демократической процедуры, пускай нарушители уходят потому, что их дискредитированный образ не устраивает главу вертикали, а не потому, что их партия боится потери доверия избирателей (но ведь и это тоже!). Гласность опять начала работать, это главное.
Как дальше будут развиваться события, понятно. Гласность, ее роль будет расти. Общество будет опять привыкать к ней, осваивать этот новый-старый институт. Постепенно и неуклонно.
Второе. Идея того, что Петров будет не лучше Иванова, а Галкин не лучше Малкина – это идея, которая, по сути, является утопичной и безнадежно безнадежной. Эта идея «дайте мне всего и сразу, а если нельзя всего и сразу, если Петров, сменивший «плохого» Иванова, окажется немногим его лучше, то зачем и менять, зачем и беспокоиться». Это идея глубоко народная по характеру, народная, в смысле утопичная. Я ничего не делаю веками, ничего не беру в голову. Но если уж я вдруг решился на действие, на изменение, то желаю, чтобы сразу какой-нибудь «новый Иванов» был идеален, а иначе я и знать ничего не хочу.
Не бывает такого. Никто и не обещал «лучшего» вместо «плохого». Работающие демократические институты не гарантируют «лучшего» вместо «плохого». Они обещают ДРУГОГО, и в этом их суть. Главное в том, что Малкину, фактически, выражено недоверие. А то, что на место его придет никому не известный условный Галкин и никто не знает, какие у Галкина счета и гражданства – это не важно. Ошибемся с Галкиным, снимем и Галкина. Вопрос в том, чтобы была гласность и чтобы гласность влияла на расстановку политических сил. Постепенно создается традиция «пригляда» за нашими избранниками. И этот пригляд и будет их держать в рамках правил, а вовсе не высокие душевные качества нового условного Галкина.
Третье. «Все, что происходит, не важно, потому что страна молчит, и никому дела нет до того, что там, в Москве, творится».
Это совсем не так. Страна молчит, но власть уже понимает: дальше так нельзя. И знает она это потому что, в отличие от нас, наша власть за этой самой страной очень внимательно следит с помощью очень хорошо поставленных служб по изучению общественного мнения.
Молчание 2013 года – это не безразличное молчание 2003 года, когда закрыли НТВ и посадили Ходорковского, не молчание 2004 года, когда спровоцировали бойню в Беслане, или 2006 года, когда убили Политковскую.
Сегодняшнее молчание – это недоброе для власти молчание. Это молчание, которое каждую минуту по всей стране грозит взорваться локальными возмущениями, и которому нужен будет только дополнительный стимул, чтобы превратиться во всенародное движение за перемены. Поэтому власти и надо что-то менять. Петрова на Иванова, Галкина на Малкина, Народный фронт на Единую Россию. И пусть меняет. Это лучше, чем возмущения с никому не понятными последствиями. Пусть идут локальные зачистки, пусть общество постепенно привыкает к возможностям, которые открывает медленная эволюция. Не все же, в самом деле, революции устраивать.
Четвертое. Вот еще одно глубоко пессимистическое мнение, предрекающее новые революции в каком-то там будущем: «В России есть две страны, два общественных мнения. Одно – в центре, либеральное, творческое, открытое, ждущее перемен. И второе – провинциальное, в широком смысле, традиционное, ждущее помощи от власти и надеющееся только на власть. Второе – огромно и доминирует чисто количественно над всеми либеральными порывами. Власть, опираясь на него, задавит все либеральные потуги творческой интеллигенции».
Это не так. Вернее, это не главное. Да, в Москве много либеральной молодежи, ценящей открытость и свободы, а в провинции много людей с традиционными ценностями и архаичным патерналистским сознанием. Но не это сегодня важно.
Важно то, что в провинции накал неприятия местной власти, всех институтов государства и местного управления, едва ли не больший, чем в Москве. Желание перемен может реализоваться не обязательно в бунтах и забастовках, но, например, в более активном проявлении личного участия в локальных событиях, в усилении давления снизу на местные органы управления. И это давление на местах едва ли не более сильное, чем в Москве. К сожалению, этого не понимают многие либеральные общественные деятели, надеявшиеся на быстрые перемены и разочарованные тем долгим путем, который вновь открылся перед нашей страной. Зато это очень хорошо понимает власть. Если она не станет ждать потрясений снизу, а начнет действовать сама, хотя бы в тех микроскопических масштабах, как это происходит сегодня – сменяя проштрафившихся депутатов – это шаг в направлении от пропасти. Малюсенький, но в правильном направлении. И нам надо поздравить себя с ним.
Никто не гарантирован от того, что завтра власть не закусит удила и в окружении президента не возобладают самые темные силы. Но это пусть «умная Эльза» из сказки братьев Гримм плачет, потому что предвидит, как несчастливо сложится ее судьба из-за гнилой лестницы в погреб. Мы же лучше будем чинить гнилые лестницы и стараться приближать перемены. Да, мы живем в затхлой атмосфере. Ждать, что завтра же дверь отвориться настежь и пахнет свежим ветром, и мы выйдем на свежий воздух, не стоит. Но не радоваться чуть приоткрывшейся двери на том основании, что до распахнутого состояния еще далеко, - странно. Надо давить, не бояться вставлять в приоткрытую дверь ногу, надо стараться ее открыть пошире.
Делать то, что должно, и пусть будет то, что будет. Вот и вся философия перемен.
