Дональд Грэхем продал газету «Вашингтон Пост» за $ 250 млн. Закончился славный период, когда газетой владело семейство Мейер-Грэхемов. Длился он долго, восемьдесят лет. Сначала финансист Евгений Мейер, затем его зять Филипп Грэхем, затем его супруга – Кэтрин Грэхем, затем ее сын – Дональд. За это время газета успела стать второй по важности газетой Америки и первой политической газетой страны. До самого недавнего времени все причастные политике в Вашингтоне - а кто в Вашингтоне не причастен политике? - начинали день с двух газет: “TheWashington Post” и “The NewYork Times”, затем “The Wall Stree tJournal”, а затем уж какие-то свои, индивидуальные, источники информации.
Американская журналистика – до самого последнего времени была лучшей журналистикой мира. Это очевидно, если мы просто посмотрим, какую роль играет журналистика в жизни американского общества, какую власть сохраняет до сих пор журналистика как институт. Президенты, бизнес, финансы, разведка, армия, полиция – стараются и работают, а вот КАК они работают, решают журналисты. И аудитория подхватывает их мнение. Американская журналистика определяла, какой должна быть журналистика в демократическом государстве. Сила американской журналистики состояла в том, что аудитория ей доверяла, во всяком случае, в том, что касается разоблачений злоупотреблений политиков, бизнесменов, финансистов, полицейских и других важных для общества деятелей и институтов.
И эту силу журналистике придавало не ТВ, а газеты. Американская журналистика – это газеты. (Сегодня – это интернет-издания.)
За редким исключением, разоблачения, которые потрясали Белый дом, Капитолий, Пентагон, Wall Street, ФБР, самые громкие скандалы выливались на американское общество не из ТВ, а через газеты. И лишь потом эти материалы подхватывало ТВ. Не потому что ТВ не хотело разоблачений, наоборот, очень хотело. Американцы до сих помнят, какой скандал вызвало разоблачение армейской службы Дж. Буша (мл.), тогдашнего президента в новостной программе Дэна Разера (DanRather) в 2004 году, когда зрителям продемонстрировали лист бумаги с характеристикой на будущего президента, написанную его воинским начальником в 70-х годах. Разоблачение лопнуло, дотошный блогер (конечно, консерватор!) по картинке сделал заключение, что характеристика не аутентична. В результате, Разеру и всей его команде пришлось уйти из Си-би-эс.
Смею предположить, что ни одна газета не попалась бы на эту удочку, заброшенную работниками черного пиара. Не попалась бы, потому что американские газеты имеют самый долгий опыт работы с сенсациями и давно приучились соблюдать четкие правила работы с сенсациями. Потому что серьезные газеты занимаются не «разоблачением», а «расследованием», и самые лучшие расследователи сидели в газетах.
Еще раз повторюсь, сделали американскую журналистику таким мощным институтом газеты. Поэтому и сегодня американские политики с утра идут не к ТВ, а к почтовому ящику или к крыльцу, на котором лежит пакет с газетой. Поэтому и сегодня тираж главной политической газеты Америки составляет в воскресные дни около полумиллиона экземпляров.
Две газеты, два легендарных издания, сыграли важнейшую роль в становлении американской журналистики в последние полвека. Это «Нью-Йорк Таймс» (НЙТ) и «Вашингтон Пост» (ВП). (Не самые, между прочим, тиражные!) Два самых знаменитых противостояния журналистов и государства в Америке (и в мире!) – это расследования, начатые этими двумя газетами. Речь идет о взломе в здании Уотергейт в Вашингтоне (1972), приведшем к отставке президента Никсона, и публикации секретных «бумаг Пентагона» (1971), рассказывавших об обстоятельствах войны во Вьетнаме.
Первое расследование провели два молодых корреспондента ВП, Карл Бернстайн и Роберт Вудвард, последний сейчас – популярный писатель-документалист и журналист. (Известный фильм «Вся президентская рать» с Робертом Рэдфордом и Дастином Хофманом прекрасно передает детали и атмосферу расследования.)
В замечательном музее, посвященном журналистике, Newseum(е), находящемся в Вашингтоне и основанном Эллом Нёйхардом – бывшим редактором популярной газеты “USAToday”, есть любопытный экспонат – медаль, отлитая в честь Кэтрин Грэхем – тогдашней владелицы ВП. На медали – женская грудь, которая вот-вот попадет между двумя валиками. (Может, кто-то еще помнит на старых стиральных машинах был такой агрегат – два валика с ручкой. Запускаешь белье между валиками, крутишь валики ручкой, белье отжимается.) Медаль обыгрывает фразу, сказанную тогдашним генеральным прокурором Соединенных штатов на одной из встреч с журналистом Бернстайном: «Если это будет напечатано, титьки Кэти Грэхем попадутся в отжимные валики» (в оригинале – маслодавильный пресс).
Эта фраза прокурора Джона Митчела считается самой знаменитой угрозой прессе, произнесенной официальным лицом в Америке. Угрозы генерального прокурора США – это, конечно, не угрозы Бастрыкина, но владелице крупного бизнеса вполне могло не поздоровиться и очень по крупному. Если бы расследование забуксовало и правительство успело перейти в наступление, могли бы и разорить на встречных исках о клевете и репутации. Впрочем, в лесок бы не стали отвозить, в шпионаже обвинять бы тоже не стали и назваться агентом врага не потребовали бы.
Жаль, что Грэхемы отступились от газеты. Но, в конце концов, история тем и хороша, что при своей непрерывности и бесконечности, понятиях «внечеловеческих», она, история, как бы по принципу дополнительности, состоит из эпизодов, каждый со своим началом и концом, соразмерных человеку и его временному опыту. Я был свидетелем расцвета замечательного эпизода – «грэхемского» периода "Вашингтон Пост". Мало того, как орден для меня – строчка в моем СV – публикация Op-Ed в ВП в 2001 году, когда я был на стажировке в центре Вудро Вильсона в Вашингтоне.
Интересно, что тогдашние прокремлевские комментаторы (2001 год, гнездо Глеба Павловского) сделали заключение (цитирую по памяти): политика США к России меняется, свидетельством чему являются два факта: первое – резкое заявление главы Пентагона Рамсфельда, второе – статья «некоего русскоязычного журналиста Алтуняна» в "Вашингтон Пост".
Комментарий местечковый по своему уровню, но показывающий, как серьезно относились кремлевские идеологи к американской газетной журналистике.
Мне и, думаю, многим почитателям и читателям газеты, было бы жаль, если "Вашингтон Пост" при новом владельце (Jeff Bezos, основатель Amazon– крупнейшего портала интернет-торговли) превратится в фабрику стандартизированного расфасованного контента. Пожелаем же газете в новом «стойле» владельца Amazon новых удач и по-прежнему хорошей журналистики.
"Бумаги Пентагона" и Эдвард Сноуден.
За год до Уотергейта разразилась сенсация с «бумагами Пентагона», которые тайно вынес сотрудник Госдепа, размножил и разнес по редакциям. В июне 1971 года "Нью-Йорк Таймс" и "Вашингтон пост" начали их публикацию. Госдеп через суд потребовал прекратить публикацию. НЙТ, а затем и ВП подали иск в Верховный суд. В это время полтора десятка газет в Америке начали параллельную публикацию этих секретных документов. Верховный суд РАЗРЕШИЛ публикацию секретных бумаг! Бумаг, рисовавших в неприглядном свете американскую военно-политическую кухню. Разрешил потому, в частности, что право американцев знать, как тратятся их деньги и как их представители принимают судьбоносные для страны решения, Верховный суд счел выше чем, право руководителей страны на сохранения этих подробностей в тайне (и выше возможных негативных последствий для Америки как политического игрока на международной сцене).
Интересно, что судебный процесс против самого Эльберга, выкравшего эти секретные документы развивался своим чередом. Одно дело – «право общества знать», и другое дело – разглашение секретов конкретным чиновником. Эльсберга не стали задерживать на время следствия и суда. ФБР собирало доказательства «разглашения тайны» и «шпионажа» крайне недобросовестно, напр., оно выкрало из клиники медицинскую карточку Эльберга. И в ходе судебных слушаний – новая сенсация. Незаконные действия следователей не позволили судье вынести Эльсбергу обвинительный приговор. Он не был оправдан по существу, суд просто прекратил слушания, сочтя, что доказательства вины были собраны с множеством нарушений.
Тут, конечно, сразу вспоминаешь историю со Сноуденом.
И Эльсберг, и Сноуден работали внутри системы и имели доступ к секретам. И тот, и другой нарушили данные ими обязательства и предали гласности секретные документы. Оба предпочли разоблачение государственных секретов потере работы, статуса, обвинениям в шпионаже. На этом сходство кончается и начинаются различия.
Эльсберг отдал документы ТОЛЬКО в американские СМИ, он не сбежал со своими документами к Советам, китайцам или кубинцам. Он разоблачил недобросовестность политиков и командования армии и остался в стране, заранее обрекая себя на обвинительный приговор суда. Он не пытался избежать ответственности за свои действия.
Это и сделало Эльсберга, в глазах многих американцев, если не героем, то честным борцом за право общества знать правду.
А вот Сноуден обставил свои разоблачения по-другому.
Он выбрал для своей игры Гонконг, а затем Москву, он пытался найти убежище в странах с одиозными режимами. Сноуден знал, что у него есть возможность справедливого и независимого суда, что есть многочисленные решения Верховного суда, подтверждающие право общества на гласность и опирающиеся на Первую поправку к Конституции.
Разоблачать такую Америку в ее грехах и при этом искать убежища у маленьких диктаторов, убивающих журналистов, сажающих недовольных, закрывающих независимые СМИ, фальсифицирующих выборы, прослушивающих свои страны сплошняком, без санкции, пусть даже фиктивного, суда, это – обыкновенный авантюризм. Сноуден – не борец за гласность, а авантюрист. А Эльсберг – трагический герой, к которому, конечно, есть масса вопросов, но герой.
