Дума скоро рассмотрит закон, запрещающий частным лицам использование металлодетекторов. Действительно, металлоискатели и прочее поисковое оборудование продаётся в России лет двадцать, пора бы уже лишить несколько миллионов граждан права пользоваться их собственностью. В целях сохранения крайне ценных медяков и колечек с лошадиной упряжи на наших полях. Представляете, какой значимостью для науки обладает монета или лошадиное украшение с поля в средней полосе? Это же означает — ахтунг!!! — что там сто лет назад мужик на лошади проехал... Археологов такие «артефакты» не интересуют, они дороги только тому, кто их нашёл. Как правило, сбежав с дачи на пару часов.
Теоретически можно с той же дачи и до ближайшего кургана добежать. Или специально съездить с друзьями — но за подобное любопытство можно получить срок. Юридически археологические памятники защищены. Впрочем, большинство поисковиков туда просто никогда не полезет. Из уважения к истории и труду профессиональных археологов. Безответственные кладоискатели тоже встречаются, но что говорить о гражданах, которые надеются найти скифское золото в могильнике вятичей?.. Такие оригиналы существовали задолго до появления металлоискателей. В средневековье их «скудельниками» называли. И никогда не любили. Поэтому честным любителям приборного поиска кажутся злой шуткой обвинения в разграблении памятников и могил. Да и зачем металлоискатель грабителю могил — гроб, что ли, им искать? Но ведь звучит и такое. Чего и не знакомый с поиском человек не скажет подумавши. Любой, кто проявлял хоть поверхностный интерес к раскопкам, знает, что наибольший ущерб археологическим памятникам наносит застройка. После застройки идёт распашка. Но побороться собрались с теми, чей интерес к истории выразился в поиске монеток-крестиков. И прочих старинных вещиц, чья стоимость стремится к нулю. Конечно, каждый мечтает найти клад, но только клад меди может и бензина не окупить. А находят их чаще всего строители... Стебаться над нелепостью продвигаемого закона можно сколько угодно. Вряд ли очевидная некомпетентность автора проекта помешает его «доработать» и принять. Копать, конечно, никто не перестанет — для большинства поисковиков «коп» стал делом жизни. Просто «копарям» придётся окончательно уйти в тень. Вместе со своими предложениями сотрудничества, которые так и не услышали «архи». Вместе со школьными музеями, частными коллекциями и спорами об истории на сайтах. Открытый приборный поиск станет воспоминанием. Воспоминаниям я и хотел предаться сегодня. Вот вам правдивая история про поиск. А то клад, клад....В целях обогащения... Тьфу.
Итак, было это давно, ещё до кризиса. Я только начал осваивать свой первый металлодетектор, балдея от любого извлечённого хлама. Как часто бывает с новичками, мне повезло. В конце первого сезона я обнаружил останки пропавшего без вести бойца РККА. Я пишу «повезло», потому что именно поиск павших солдат всегда был приоритетным направлением деятельности людей с мд. С октября 1941-го лежал он совсем недалеко от асфальта, ненужный ни археологам, ни чиновникам. Непременный придорожный мусор надёжно скрывал сигнал от его противогаза и лимонок в подсумке. Поэтому его не нашли более опытные мои предшественники, а я, чайник, копал любой металл без разбора. Странное, надо сказать, ощущение — будто внезапно понял, что играешь на кладбище. Было это в начале декабря, ходилось по болоту спокойно, но раскоп быстро заполнялся водой. Я вытащил противогаз и несколько крупных костей. Сомнений не оставалось — наш павший. Собрать останки полностью, как того требуют неписаные правила копателей, в тот раз не удалось. Я промок и замёрз как собака. Поэтому пришлось закрыть шурф (или могилу?) и отложить до следующих выходных. К тому же я боялся проворонить медальон или какую-нибудь подписанную вещь, по которой можно было бы установить личность погибшего.
Неделю спустя мы с товарищем, таким же заболевшим поиском малым, вернулись и «подняли» бойца. В четыре руки, попеременно вычерпывая болотную жижу, мы извлекли всё, что имело к нему отношение. Поражали специфическим болотным «сохраном» гранаты, которые боец снарядил в свой последний прорыв 70 лет назад. Ведь дело было в Южном Вяземском Котле, и шёл он на Восток, прорываясь из окружения. Дико смотрелся пакет из супермаркета, наполненный его костями. Боеприпасы, от греха, опустили назад в болото. Бойцу устроили временное захоронение. Мы не состояли в поисковых объединениях и были «чёрными копателями». Пристроить останки на военное кладбище мы могли только через один из вяземских отрядов.
Сколько ни просеивали отвал, смертный медальон найти не смогли. Его уже весной нашёл мой товарищ. Медальон оказался пуст.
Бойца похоронили комрады из отряда «Долг» под обелиском в деревне Богородицкое. Там находится большое кладбище-мемориал, которое многие годы пополняют своими трагичными находками «чёрные» и «белые» поисковики. Любое ограничение в использовании металлодетекторов нанесет непоправимый ущерб их деятельности.
Думаю, бесполезно объяснять чиновникам и обывателям волнение, охватившее огромное количество копателей старины в связи с наметившимся лицензированием. Сам же сказал, медяки-потеряшки ничего не стоят?...Ну и иди рыбу ловить, чудила. Бесполезно говорить об ощущениях, которые испытываешь, выкопав старую вещь. Пусть не ценную — но такую интересную... Это удовольствие для людей с воображением. Потому и привожу в качестве примера этот эпизод из поисковой практики. Ведь солдат Великой Отечественной здесь искали, опознавали и хоронили главным образом энтузиасты-любители. «Белые», «чёрные» и прочие расхитители могил и памятников...
