Немного дико — представить себе американского, да ещё… техасского шерифа читающего Пушкина, но… Все обстоятельства трагедии склоняют… Веришь – не веришь, но вот они:
Марк Доналдсон, шериф округа Эктор штата Техас и Бобби Блэнд, окружной прокурор достали где-то пыльный том (скачали на ридер), и читают на два голоса:
Пушкин. Борис Годунов. Действие первое:
Воротынский:
— Ужасное злодейство! Полно, точно ль Царевича сгубил Борис?
Шуйский:
— Я в Углич послан был
Исследовать на месте это дело:
Весь город был свидетель злодеянья;
Все граждане согласно показали…
Воротынский:
— Зачем же ты его не уничтожил?
Шуйский:
— Он, признаюсь, тогда меня смутил
Спокойствием, бесстыдностью нежданной,
Он мне в глаза смотрел, как будто правый:
Расспрашивал, в подробности входил —
И перед ним я повторил нелепость,
Которую мне сам он нашептал.
— Что дальше там, шериф?
— Да в общем… Все признали, что в Угличе Царевич сам упал на нож!
— Сам, горлом, на свой нож! О, эти русские! Ну, что ж. Ведь…это много объясняет! Как говорят ещё в каком-то фильме!
— Итак…
Итак… Русский мальчик Максим Кузьмин, избитый американской приемной матерью Лорой Шатто был доставлен больницу весь покрытый синяками, где вскоре скончался.
18февраля уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов, признал, что перед смертью ребенок был избит.
И вот спустя неделю шерифа округа Эктор штата Техас Марк Доналдсон и окружной прокурор Бобби Блэнд озвучили контр-версию: трехлетний мальчик… сам нанес себе эти синяки, травмы, повлекшие разрыв тонкой кишки, кровоизлияние и смерть.
Вся предыдущая кошмарная русско-американская статистика, детский мартиролог должны бы (пусть косвенно) подтвердить, что та техасская «приёмник» Лора, это, как говорили литературоведы: «типические характеры в типических обстоятельствах».
Но после вторжения высшей политики, случая Димы Яковлева, «Закона» его имени и т.д. доказывать насильственность смертей стало неизмеримо тяжелее.
— А кто же версии нам будет сочинять? Что, Пушкин что ль?!
— О! Пушкин! Йес. О Кей! Зэт из э гуд айдиа!
