Всем нам приходится идти на компромиссы. В отношениях с близкими, в профессии, да везде. Вероятно, без компромиссов жизнь невозможна. Есть небожители, которые никогда не поступаются принципами, но нам, простым смертным, такой героизм неведом.
И все-таки у каждого есть черта, за которую он не готов шагнуть.
Через несколько часов после захвата террористами театрального центра на Дубровке мне позвонил ответственный сотрудник ВГТРК. Я тогда работал собственным корреспондентом "Вестей" в Берлине.
- Надо "отпрямиться" с реакцией Германии на захват! - полным деланной тревоги голосом выплюнул сотрудник в трубку. И продолжил:
- Заявление канцлера, МИДа, реакция простых немцев, сам понимаешь, как нужно осветить!
- Я, конечно, постараюсь, но пока говорить не о чем! Никаких официальных заявлений нет! А по местным каналам крутят фильмы про то, как русские убивают чеченцев! - ответил я.
- Но нам надо срочно отразить международную реакцию на события в Москве! Прямо сейчас!
- Я понимаю, но здесь пока нечего отражать!
- Все равно нужно выйти в эфир и сказать, что вся Германия ненавидит террористов и ждет от президента Путина решительных действий! - не унимался ответственный сотрудник.
- Но это же откровенная ложь! По крайней мере, на данный момент! - не унимался и я.
- Сергей, спорить не будем! через полчаса прямое включение!
- Я не могу в прямом включении говорить то, что ты мне предлагаешь!
В трубке раздались гудки. А через пять минут мне позвонил Вова Кулистиков:
- Старик, чего ты там бузишь?
- Да я не могу врать в прямом эфире, Володя! И не буду!
- А ты понимаешь, где работаешь?
- Понимаю, но есть же грань, которую нельзя переступать! Лучше вообще не "включаться", чем такую чушь молоть!
- Короче, старик, говори в прямом то, что считаешь нужным, но я тебя предупредил! Включение через 20 минут!
Через 20 минут я вышел в прямой эфир. И сказал то, что считал нужным. То есть, что до сих пор никакой официальной реакции германских властей на захват "Норд-оста" нет...
А еще через час Вова сообщил мне металлическим голосом, что как только будут готовы документы на нового собкора, я передам ему дела. Так и произошло в аккурат после январских каникул. В Германии я проработал ровно год.
Один мой хороший знакомый потом искренне удивлялся: "Ты что, не мог 40 секунд позора пережить? Сказал бы то, что хотели!"
Я не счел нужным с ним спорить. Бог даст, он тоже свою черту не переступит.
У каждого в жизни есть черта. И каждый решает, когда подходит к ней, можно ли переступить.
