Существует ли сегодня угроза «цветной» революции в России? Да существует. И только люди, которые не видят (или не хотят видеть) очевидных признаков такой революции, говорят о надуманности этой реальности. Влиятельные политические кланы и у нас в стране, и за рубежом заинтересованы в такой революции. Заинтересованность порождает поиск механизмов запуска «цветной» революции. Особенно искать и не приходится. Все «цветные» революции, которые проходили на постсоветском пространстве, а также прошлогодний каскад арабских революций в числе пусковых механизмов имели антикоррупционный фактор. Выход десятков тысяч людей на Болотную и Сахарова помимо выборного фактора также имел мощную антикоррупционную составляющую. Коррупция, сросшаяся с мафией, породили Кущевку, Гусь - Хрустальный, Сагру. Коррупционное поведение следователя, не задержавшего преступников, убившего болельщика «Спартака», вызвало беспорядки на Манежной площади в декабре 2010 года. Отсутствие внятного ответа власти на обвинения в коррупции сотрудников налоговой службы и МВД, которое выдвинул умерший в СИЗО Магнитский, стимулировало антикоррупционное недоверие к власти. «Странная» борьба между Следственным комитетом и Генпрокуратурой вокруг игорного дела подмосковных прокуроров не прибавила доверия к власти как таковой. Также как и заявления руководства МВД, о том, что после реформы «коррупция осталась у них за спиной». Классики учили : количество когда-то должно перейти в качество. Оно и перешло.
Путин в своих предвыборных статьях признал системный характер российской коррупции. Но что следует за этим признанием? Двусмысленная ссылка на слова Бенкендорфа (сказанные им совсем в другом контексте): «С кем останетесь государь?». Что, надо оставаться с системными коррупционерами? Какие рецепты предлагаются? Не делать упор на уголовные репрессии в борьбе с коррупцией? А как с ней бороться — путем увещеваний и многолетних кадровых отборов? Но мир идет совсем другим путем. И на Западе (США, Евросоюз), и на Востоке (Китай, Сингапур, Южная Корея) от репрессий к системным коррупционерам никто не отказывался. И репрессии везде весьма жесткие. Не штрафы, а тюрьма. Причем тюрьма на длительный срок. Плюс конфискация как вид наказания. Только так и обеспечивают правопорядок во всем мире.
Или еще один аспект. Он связан с контролем за крупными расходами чиновников. И Зюганов, и Миронов, и Прохоров в своих программах этому вопросу уделяют важнейшее внимание. Все они предлагают скорейшим образом ратифицировать статью 20 Конвенции ООН против коррупции и ввести в российское уголовное законодательство ответственность за незаконное обогащение (когда чиновник разумным образом не может объяснить разницу между доходами и крупными расходами). У Путина нет четкого ответа на этот вопрос. Зато есть предложение избавиться от «советского наследства» в уголовном праве относительно экономических преступлений. О каком советском наследстве идет речь? Напомним, что новый Уголовный кодекс писали самые либеральные российские юристы во главе с покойным академиком Кудрявцевым? И что означают предложения перевести многие дела из судов общей юрисдикции в арбитражные? Нас ждут еще одни масштабные либерализация и декриминализация? Что еще можно либерализовать? Или декриминализовать? Ведь в прошлом году уничтожили как вид преступления (декриминализировали) даже товарную контрабанду. Мафиозные сообщества на всем постсоветском пространстве и в дальнем зарубежье с восторгом восприняли это новшество.
Зачем вообще все эти ложно понимаемые либеральные нововведения в уголовной политике? Чтобы понравиться нашим либералам в предвыборный период? Но это уже не изменит отношения к Путину тех, кто выходил на митинги протеста. Если это не предвыборный ход, а реальное видение развития уголовной политики, то это еще хуже для будущего состояния правопорядка в стране.
В основе формируемой Кремлем идеологии «антиоранжевого» сопротивления лежит идея стабильности. Но можно ли говорить о стабильности применительно к коррупции. Или вводить понятие «цивилизованная коррупция», как это сделал руководитель предвыборного штаба Путина кинорежиссер Говорухин? «Цивилизованная коррупция» - это и есть синоним понятия «системная коррупция». Иными словами та коррупция, которая становится вместе с организованной преступностью формой организации современной российской жизни.
Ложно понимаемая стабильность в уголовной политике продолжает осуществляться и по другим важнейшим направлениям. Прошли итоговые коллегии за 2011 год в МВД, Генпрокуратуре и Следственном комитете. Везде отрапортовали об очередном снижении преступности. При таких темпах снижения мы скоро дойдем до нулевой преступности. Но снижается ли реально преступность в стране? Или для поддержания видимости стабильности просто не регистрируется, укрывается? Или из-за большого некомплекта в полиции ее просто некому регистрировать? Недавно Московское бюро по правам человека распространило заявление о криминальном беспределе в ряде регионов страны. Судя по изложенным в этом заявлении фактам преступность, коррупция явно не снижаются. Синдром Кущевки разрастается.
После президентских выборов (а их исход прогнозируем) антикоррупционные претензии к власти будут только возрастать. Если власть будет по прежнему считать, что «цивилизованные» формы коррупции для нее приемлемы, а репрессивные методы борьбы с ней могут нарушить стабильность власти, сценарий развития «цветной» революции становится неминуемым!
