Когда женщина выбирает вечернее платье, нет, когда женщина покупает вечернее платье, нет, вечернее платье. Смешон тот, кто назовет его одеждой, наивен, кто будет считать его подарком, уныл и нерадостен, кто не догадается сам: вечернее платье – это отблеск сказки! В нем смешалось все сразу: метель, тыква, хрустальный башмачок и тайна.
Да что там вечернее платье – майка, шорты, шуба, да просто кепарик. Когда мелкими быстрыми движениями она перебирает шуршащее в руках, льющееся с плечиков, – вот разрез, вот атласная тень, таинственный шелест – оно! и бегом к зеркалу. И бегом в примерочную, к зеркалу – накинула, повернулась, зажмурилась, открыла глаза.
Зеркало. Огромное сверкающее зеркало, и в нем: высокие подсвечники, мерцает хрусталь, склонены пудренные головы, стелется под ногами ковер, отблеск свечей как светлячок скачет в бриллиантах, надменный поворот головы и рядом он, Александр Сергеевич.
Или нет. Газовый свет, маленькая шляпка, перо, и бледная тонкая рука скользит по муфте, коленка слегка приподнимает зеленый бархат, она выпрыгивает из экипажа, и рядом он – Рэтт Батлер.
И снова нет, нет. Сверкает неон, стрекочут камеры, красная ковровая дорожка, струится шелк.
Быстрыми пальчиками она достает денежку, нет, карточку, нет, чек, щелкает волшебница кассирша, и в сверкающей паетками новой майке она выходит на Арбат, светятся сквозь снег фонари, бегут новогодние огоньки по роскошным витринам, вьются в руках золотые подарочные ленты, кружатся в глазах столичные елки... Москва, Москва, что ты мне покажешь сегодня?
Салон: «Милая барышня, вы окрасили волосы, мы закутывали вас в шоколад, купали в водорослях. Что вы хотите еще? Что вы хотите?»
– Я хочу, чтобы он меня любил!
