Ни одна молитва не остаётся без ответа.
Из разговора.
Мёртвые сильнее нас.
Валентин Сорокин.
Это был стылый, зябкий день, с пронизывающим ветерком, со слезливыми незамерзшими лужами - 6 декабря. День, когда в Новоспасском монастыре в Москве хоронили владыку Алексия, архиепископа Костромского и Галичского.Накануне, 5 декабря, гроб с его телом привезли в монастырь, установили в Покровском храме. Я – нецерковный человек, могу ошибиться в своих интуициях, ощущениях. Но мне показалось, что в этот день душа покойного словно воспарила над Москвой, даря людям любовь и прощение, энергию добра и преображения.
Владыку Алексия хорошо знали православные москвичи и любили его. Почти 20 лет он был настоятелем Новоспасского монастыря – с 1991 по 2010 год, поднял обитель из руин – физических и духовных. К нему, человеку, чуждающемуся организованной публичности, «пиара», тянулись люди, ищущие истины. Когда в марте 2010-го он был назначен архиепископом Костромским и Галичским, то в Кострому к владыке стали приезжать москвичи, тоскуя о духовной поддержке и помощи.
Его называли настоящим монахом – за нестяжательство и честность. Протоиерей Виталий Шастин из Костромы, настоятель храма Илии Пророка, вспоминает: «…у него была аллергия на спонсоров и благотворителей. Он объяснял мне в личной беседе, что состоятельные люди часто даже не интересуются, какая конкретно помощь нужна сейчас Церкви, а предлагают свои проекты, которые они готовы профинансировать. Поэтому он не склонен был к общению с денежными людьми».
Здесь же, в Костроме, ничего не зная о нём, я впервые его услышала – в официозном чиновничьем собрании. С первых же слов его спокойной и взвешенной речи я поняла, что это человек глубокий и неординарный. Он словно нёс в себе какую-то трагическую тайну знания жизни… У меня была возможность поговорить с ним, но я не решилась – подобрать нужные слова не получалось.
Конечно, я не думала тогда, что второй раз увижу владыку в Покровском храме Новоспасского монастыря, на отпевании. Но эта встреча уже не была случайной. (Как, наверное, и первая.)
Пять часов церковной службы – литургия и отпевание – могут пройти так же быстро, как и сама жизнь, и сконцентрировать в себе мольбы и молитвы, прозрение и смирение, скорбь и утешение, сожаление и надежду. Может быть, вот на таких торжественных службах пронзительней понимаешь мощь и величие православия. Нет, это не религия рабов, не вера слабых бабушек, не набор обрядов. Православие – грозная духовная сила, непобедимая и отважная. И разве не отражением духовной войны стал погром храмов большевиками-троцкистами, расстрел священников, «безбожные пятилетки»? Да, заповеди морального кодекса строителя коммунизма совпадают кое в чём с христианскими. Но для чего надо было разрушать «первоисточник» и заниматься плагиатом?! Нет ответа… До сих пор!
Владыка Алексий был убеждён, что «история есть отражение духовной реальности». Он относил это к бытию народов, но, наверное, и история отдельной человеческой жизни во многом есть отражение духовного развития, а не только внешних обстоятельств.
«Всех собрал владыка!» - вздыхала пожилая женщина, утирая слёзы. Множество народу собралось в Новоспасском – люди заполнили храм, лестницу, площадь у могилы. Гроб утопал в белых цветах, и несли его по цветам, а скорбели по ушедшему, как по утрате чего-то непередаваемо-чудесного, что составляет недостижимый идеал в жизни. И, конечно, эти похороны – урок и напоминание всем: а как умрёшь ты сам?! Кого соберёшь у своей могилы? Что о тебе скажут? Чему ты служил? Что нажил из того, что можно забрать с собой – в вечную жизнь?!..
Духовная брань – не метафора. В этой битве есть свои полководцы и герои. Одним из них был верный сын церкви владыка Алексий (Фролов)…
