Политическая сказка
Бывало, приснопамятный Борис Николаич в ясные дни свои кинет взор на жадную толпу, стоящую у трона, и грозно возгласит: «Кака така у нас ныне национальная идея, ну?»
Шуты и мудрецы переглядываются, жмутся, пытаются понять: что у царя-батюшки на уме, как угодить ему? Правду сказать? Мол, национальная идея наша – пьянство. Потому как все правители, что ей противились, шли на выброс. Где Николай II? (При нем «сухой закон» вводили.) Страшно вымолвить!.. А что с Михалом Сергеичем сталось, с его свадьбами безалкогольными?! Тоже беда: народ державу не пожалел, лишь бы до зелья дорваться!
А при Борисе Николаиче с пьянством всё наладилось на самом высшем уровне – и водка дешевая, и сам царь выпить не дурак. Не жизнь – малина! Но, скучно ему, понимаешь, подавай какую-то идею свежую!..
Пробовали советники внедрять демократию, но чё-то не пошло: народ кричит, что мол, лица у реформаторов больно кислые – у Явлинского Григория да у Бурбулиса Геннадия. И что вроде от их волшебных снадобий у коров молоко пропало, голод в деревнях начался. А на производствах станки заклинило, сначала на 500 дней, а потом на 15 лет. В общем, провалилась сия затея – из-за ментального эстетического конфликта.
А дела в царстве идут неважно: казна пустая, лихие людишки по дорогам обозы грабят, Чечня бузит и не видать на горизонте никакого просвета – уже и помощь всю гуманитарную проели.
Посмотрел-посмотрел на эту колготу Борис Николаич и плюнул. Отрёкся от царства. И отправился он, наподобие Диоклетиана, императора римского, капусту выращивать и искать философский камень. Потому как царь понимал – без идеи держава не жилец, ни нынче, так завтра загнётся. У него и так сердце шунтами покрылося от страданий народных! Пусть теперича другие службу тянут, корячатся. Пока!
И отдал Борис Николаич власть госбезопасности, дзержинцам, у которых крепкие чистые руки, большое горячее сердце, да холодная голова с проплешинами. Сказал им: «Вижу я, что нету у народа стимула жить, укреплять Отечество. Уж вы, ребятушки, порадейте, придумайте, чем людишек занять».
Мужики в погонах ночей не спали, гребли изо всех сил, как крабы на галерах, чтобы государственный корабль с мели снять. И додумались они до мысли спасительной, и пошли дела в державе на удивление: нефтяные вышки заработали, газопроводы ожили, «Сапсаны» поехали, «Боинги» полетели, народ в норковые шубы приоделся да по ресторанам отправился деньгами сорить да власть поносить.
Дивится злобный Госдеп державному возрождению, насылает иностранных агентов на Россию-матушку, хочет он расчленить «медведя русского», ввести его в стресс, обзывая жуликом и вором. А страна, как заговорённая, только краше и крепче становится: там, глядишь, тропку заветную к «Сколково» проложат, там – мосточек, две досточки, на о. Русский перекинут, а там – трамплин для богов олимпийских на горке сыпучей воздвигнут.
А интеллигенция наша космополитная, инфицированная теориями западными тлетворными, в шоке: да как же чудо сие случилося?! Противу всех законов природы и общества?! И неведомо ей, что лучшие умы Лубянки создали чекистский «меч-кладенец», непобедимое тайное оргоружие для спасения царства. Оно (оружие), как живая вода, как кристалл волшебный, сочетает несоединяемое, одушевляет мертвое, посредственное возвышает, а песок превращает в золото. Во как! Это наш ассиметричный ответ завистливому и примитивному Западу, наше госчудо, которое страну с колен подняло, в иномарку посадило, на курорт заморский вывезло, империю возродило (почти).
И глядят на нас братья наши меньшие – азиатские гости – с восторгом и почтением, и идут к нам, и едут, и летят, как пчёлы на мёд. (Вместо того, чтобы в Мекку отправиться да поклониться святым местам.) Как зачарованные, в Москву златоглавую они сбредаются, несмотря на неласковый приём народа местного.
А всё потому, что создал «князь Игорь», он же «Константин Великий», он же «Сталин дней наших» со дружиною своей питерской державу непобедимую, которую даже прямое попадание метеорита взять не может (т.е. силы небесные тоже с лубянскими витязями!). А мощь невиданная России в том, что есть у нас запасная система управления страной и распределения богатств её немереных. И имя ей (страшно даже вымолвить слово сие сакральное всуе) - коррупция.
И послал тогда коварный Госдеп, в информационных битвах искусный, киборга Навального, в американском Йеле вынянченного, для хакерского взлома сей идеи национальной, её дискредитации и деструкции. И стал «кировский вор» открывать шубохранилища пыльныя, и квартиры элитныя, равные полям футбольным, и счета офшорные, заветныя. И зашатался трон государства российского от удара коварного, от волнения «болотного».
Но сдюжила госбезопасность напасть сию страшную, и ещё лучше зажилось в царстве-государстве. Потому как на борьбу с госдеповцами и иностранными агентами получили деньги охранители (наконец-то!), а значит, была большая польза от кировского вора патриотам российским, неподкупным. Включились и они в систему гособеспечения элитного, приобщились к идее национальной, показали их по телевизору, и стали они пророками в своём Отечестве.
И оглянулись они окрест себя, и душа их переполнилась восторгом: как хороша жизнь, оказывается (когда деньги есть)! Потому как кормятся от коррупции и от борьбы с ней, родимой, суды и прокуратура, ФСБ и полиция, журналисты и политологи, пожарные и санэпидстанция, министерства и ведомства, фонды и ассоциации, тюремщики и блогеры.
И царство наше российское, коррупционной цепью скованное, день ото дня всё краше становится, а корчатся в страданиях лишь отверженные да непосвященные, к откатам с распилами неприобщённые. Им всё наше родное-посконное в чёрном свете видится, апокалипсис грезится.
А воруют-то управленцы не из любви к деньгам, и не из потребности, а чтобы поддержать тонус системы финансовой. Вон, у высокого чиновника в губернии чернозёмной нашли недобрые люди миллионы рублей в туесах, мешках и кастрюлях, заплесневелые от времени; они и не нужны ему были, купюры презренные. И брал сей муж государственный «комиссию» нехотя, по внутреннему принуждению, чтобы не тормозить позитивные процессы в экономике.
Нет, не деньгам поклоняются наши чекисты железные, не тельцу золочёному вавилонскому, а чувству общинному, соборному – сам погибай (нравственно), а товарища выручай; если государственный интерес требует: дать-взять-откатить, то что ж, отступаться от этого?! Не понимают люди честные, «идиоты» социальные, что коррупционные доходы – есть стратегический запас государства российского, сокрытый от всевидящего ока мирового зла глобального.
Держава наша многострадальная, впавшая при незабвенном Борисе Николаиче в финансовую зависимость от центров масонских, должна и жить теперь по их законам лукавым, ЦРУ-ушниками продиктованными. И чтобы от этих пут избавиться, и поставку дани саботировать, придумала госбезопасность систему спасения. И замаскировала её под коррупцию. И кто покушается на это тайное оргоружие, есть враг народа российского хуже Змея Горыныча.
Борьба с коррупцией есть экстремизм политический, разжигание материальной зависти у населения, к аскетизму приученного многими веками воздержания. И пытается правительство, как может, смягчить нравы общественные. Если попался чиновник со взяткою валютною, то получи штраф с отсрочкою (за халатность безобразную). А если взаправду борется гражданин с коррупцией, то получи дело уголовное – за близорукость политическую, за преступление против государственности.
Ох, тяжела ты долюшка державная! Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Доколе же томиться в темнице Василисе Премудрой по фамилии Васильева, по имени Евгения, за идею национальную пострадавшую, в жертву врагам Отечества принесённую? Доколе шпырять будут современного Микулу Селяниновича по прозванию Анатолий Эдуардович (Сердюков), за труды его выдающиеся?! И не пора ли воспеть коррупцию в одах государственных, как она того заслуживает, и соорудить ей капище достойное на месте памятника Дзержинскому, «Феликсу железному»?!..
Эта статья впервые была опубликована на сайте АПН
