Мой приятель Крис, бывший президент студенческого самоуправления в колледже Бейтс города Такома, медленно потягивает темное пиво и рассказывает мне о своих сложных отношениях с квебекцами: "Этим франкофонам постоянно чего-то не хватает: то они пытаются всю Канаду заставить говорить на французском. То они хотят экономическую автономию. То они все дорожные знаки и законы требуют продублировать на свой картавый язык."
Крис родился в канадском Виннипеге, штате с наибольшим количеством этнических украинцев. Когда парню стукнуло девять, его отец получил работу в Монреале. Смена школы и языка не пошла в прок: малышом он возненавидел Квебек и все французское. Со своей первой невестой Крис разорвал отношения из-за открыто англофобского отношения ее семьи. Крис плюнул на все, собрал нехитрые пожитки и отправился накатанным маршрутом: "чемодан-вокзал-США".
Джеффри, мой коллега по фирме, пять лет прожил в Квебеке. "Квебекцы будут с вами приторно сладкими - если у вас поставлен французский. Но стоит только вам признаться, что вы на нем не говорите - вам дадут от ворот поворот. Идете вы, например, на собеседование. Все вопросы задаются на французском. Я французского не знал. Поэтому первые девять месяцев меня кормили обещаниями перезвонить. Самое длинное интервью длилось минут пять. Хотя вся остальная Канада говорит только на английском, квебекцы считают, что к них дома вы обязаны общаться исключительно на французском. Этим можно возмущаются, можно их ругать за языковую дискриминацию, но только так они там живут и их не переделать", убежден Джефф. В общем, история Квебека - это история украинского Юго-Востока, но на западный лад.
Не секрет, что жители провинции Квебек давно живут мечтой об отделении от остальной Канады. В 1990-х они даже провели несколько референдумов об отделении, которые проиграли.
Да, жители провинции спят и видят себя отдельной республикой. Но кандалы финансового бремени не позволяют им это сделать сиюминутно. Общий внутренний долг провинции в 2013-м году составил 149 миллиардов долларов, что равно сильно 49% от ежегодного ВВП региона. На это накладывается доля федерального долга всей страны, которая, при условии что в Квебеке проживает 23% человек, составляет ни много ни мало - еще 154 миллиарда долларов. Плюсуем эту цифру с внутренней задолженностью - получаем 92% от ВВП. Такого долга в процентном соотношении нет ни у Франции, ни у Канады, ни даже США. Именно поэтому гордые квебекцы из раза в раз прокатывают очередной референдум о независимости.
Франкофонство франкофонством, но его в бумажник не положишь, на хлеб на намажешь. Здравый смысл и понимание возможной финансовой катастрофы побеждает какие-то местечковые патриотические амбиции. Но это, наверное, потому что там живут люди с западным образом мышления. Для того, чтобы обсудить "цивилизованный развод", им почему-то не придет в голову попросить военную помощь у Франции. Здания местных администраций и полицейских участков им тоже почему-то захватывать нет необходимости. Брать заложников-англофонов и пытать их квебекцам почему-то тоже в голову не приходит.
"Как бы они нас не недолюбливали, они никуда от нас не уйдут," говорит Крис, заказывая второй бокал темного эля. "Потому что с голой задницей жить никому не охота. Все они там хотят жить по-человечески".
Я выжимаю последние соки из дольки апельсинового сока в свой blonde ale и думаю: а как люди на Донбассе представляют свое будущее в независимой ДНР? Допустим на минуту, что ДНР отвоюет свою независимость. А завтра что? Как они будут торговать с остальным миром? Как они будут рассчитаться с текущими долгами? Как будут платить зарплаты, пенсии? За все эти месяцы ни один идеолог ДНР или ЛНР не выступил с внятной программой "как жить после обретения независимости?" И такое впечатление складывается, что такой программы никогда не существовало.
И в этом жители Донбасса переплюнули самого главного франкофона мировой истории, Наполеона: "вначале мы ввяжемся в бой, а потом посмотрим".
ИСТОЧНИК
