Буквально пять дней назад меня попросили дать интервью центральному телевидению по поводу последних скандалов в сфере образования – речь шла о сексуальных домогательствах учителя высшей категории и заместителя директора 57-й элитной школы в г. Москве, стрельбе в детей из травматического оружия учителя физической культуры пермской школы, исключении из пермской гимназии детей, страдающих онкологическими заболеваниями.
Меня также попросили дать оценку резкому росту преступлений, направленных против наших детей. Напомню, что, по данным СК РФ, количество уголовных дел, связанных с действиями сексуального характера в отношении несовершеннолетних, за 2015 год выросло на 44% по сравнению с предыдущим годом. А общее число преступлений в отношении несовершеннолетних за 2012–2015 годы составило свыше 65 000. В числе мер, направленных на наведение порядка, мной было предложено проводить регулярное психологическое тестирования педагогов. Именно это предложение вызвало немедленный последовавший через СМИ ответ Министерства образования и науки РФ, которое в категорической форме дало оценку – такая процедура может нанести «существенный репутационный удар по одной из наиболее социально значимых профессий и оттолкнуть от нее молодежь».
Хочу отметить, что данная позиция не была озвучена как коллегиальное или личное мнение авторитетных руководителей, которые по «законам» педагогики должны были сослаться на научные исследования или международный опыт или как минимум обосновать свою позицию. Ничего подобного, и более того, анонимные представители министерства существенно исказили мою позицию, введя в оборот словосочетание «принудительное тестирование», не имеющее никакого отношения к сути моего предложения , а именно: «Что касается каких-либо принудительных тестирований педагогов, то подобные практики могут скорее привести к повышению нагрузки и стрессу. Министерство же в своей работе сконцентрировано на помощи учителям, повышении комфорта условий их труда, снижении бюрократической нагрузки. Таким образом, министерство не разделяет подхода к введению каких-либо принудительных психологических тестирований педагогов». Также было искажено мое обращение к министру. В своем интервью я сказал: «Считаю, что новый министр Ольга Васильева должна дать принципиальную оценку происходящему».
В редакции Минобра это прозвучало по-другому: «Член ОП просит Васильеву дать публичную оценку ситуации в сфере образования». Почему представители министерства так «переиначили» суть происходящего? Думаю, Ольга Васильева в этом разберется самостоятельно.
Также хотелось бы поинтересоваться, как люди, которые стоят за этими кавычками, относятся к тестированию школьников на наркотики и знают ли они, что практически во всех цивилизованных странах мира регулярное психологическое тестирование учителей является обязательной нормой? В курсе ли они заключения главного психиатра Минздрава Зураба Кекелидзе, который диагностировал психические расстройства и аномалии развития у 80% российских школьников. В связи с указанными цифрами «невольно» возникает еще один вопрос: «Должен ли педагог иметь повышенный уровень психологической устойчивости?» Должен, и смею также утверждать, что психологическая характеристика личности педагога определяет его профессиональную пригодность. И, наконец, последнее – в 2017 году вступит в действие профессиональный стандарт педагога. По мнению разработчиков, только специалисты, «способные проводить психолого-педагогические исследования процессов обучения, воспитания и развития, происходящих в живом взаимодействии учителя и учеников в формах совместной деятельности», смогут организовать учебную работу в соответствии с новыми требованиями! Как все это соотносится с вышеуказанной позицией Министерства образования и науки РФ, объяснить весьма трудно.
