Создать музей сегодня может каждый. Музеи приобретают популярность и стряхивают с себя шлейф стереотипов, например, о том, что это скучно. Скучного музея не бывает. Бывают скучные музейщики и экскурсоводы, а место, где собраны какие-то уникальные экспонаты, – оно в принципе интересно. Музеи сегодня вырвались из исторических рамок и стали всем, чем угодно, а главное – получили возможность окупаться и даже зарабатывать. Настоящую музейную революцию породил знаменитый Мышкин. Это место стало феноменом, который распространился по всей стране. Мы вдруг поняли, что можно сделать музей любой вещи, любого промысла, любого явления. Музеи стали источниками территориальных брендов. А главное – туда идут люди.
Музей в селе Васильевском под Тверью очень молодой. За два года мы успели собрать лишь базовую экспозицию, и вот только сейчас понемногу начинаем формировать фонды. Сельский музей – это очень крутая вещь. По многим параметрам. Во-первых, его базис – это сохранение истории местности. Можно сколько угодно писать книг по краеведению и рассказывать людям, что тут стояли кузницы, но это останется лишь словами. Нужно показывать эти кузницы, нужно ковать гвозди, нужно собирать по деревне кузнечные камни и наковальни и давать посетителям в руки молот, чтобы они слышали звон железа. Нужно некое взаимопроникновение современного человека и исторического контекста. Без этого - пыль, скукота и зевота.
Экспонаты – это первичный материал. Собирать их очень тяжело, особенно в первое время и особенно сегодня, когда ты можешь показаться людям барахольщиком, сборщиком антиквариата, аферистом или просто ненормальным. Мало того, людям нужно объяснить, что именно ценно, а что нет. Например, мы в свой музей не просим иконы. Отдадут – замечательно. Самоваров не просим, да их и не осталось. Мы просим бытовые вещи, вышивку, инструмент и фотографии с документами. Некоторые люди отдают спокойно, но кто-то подозрительно мотает головой и говорит, что ничего нет.
Мы собираем экспонаты у себя под ногами. Например, на днях прикатили к музею большой мельничный жернов. Один. Судя по тому, что в том месте, где он лежал, никогда не было мельницы, пару мы ему уже не найдем. Этот красивый круглый камень весом под 100 килограммов мы вытаскивали из зарослей у реки, а потом катили вдоль дороги по обочине. При этом мы практически ничего не ищем с помощью металлоискателей. Добрые люди, которые этим занимаются, сами нам дарят что-то. Практика показывает: чем больше занимаешься музеем и сбором экспонатов, тем легче спустя какое-то время - люди привыкают, начинают доверять и приносят сами какие-то вещи.
Музей для деревни – штука важная. Это сегодня место, которое понятно почти всем жителям села, но вообще не посещаемое ими. Это про другое. В деревне для обычного человека почти нет ничего интересного за границей участка. Там у него яблони и грядки, а за забором просто мир, который нужно пройти до дома. В этом смысле деревня сегодня мало отличается от города. И жители села – это вообще не целевая аудитория сельских музеев сегодня. Но можно быть уверенным, что так будет не всегда. А пока антропологические и культурологические процессы формируют некие новые модели поведения, должно сложиться музейное ядро, готовое принять посетителя-соседа и удивить его. То есть эта штука миссионерская. А миссионерство - это, как экспонаты, базис любого музея, его внутренняя духовная часть.
Музей сегодня способен при благоприятных условиях объединять вокруг себя не только людей, но и пространства. В Васильевском, например, сохранилось историческое центральное ядро деревни: это церковь, церковные лавки и трактир. Церковь действует, здание трактира используется как приходской дом и помещение музея, а церковные лавки почти падают на дорогу и находятся в плачевном состоянии. Сейчас мы пытаемся провести первичные противоаварийные работы, чтобы сохранить здание, одновременно доказать жителям, что сохранить его необходимо. Здесь, пытаясь повлиять на окружающую музей территорию, мы впервые столкнулись с критикой местного населения. Собирать лапти и прялки – это одно, а вот водить пляски с бубном по центру села – это уже серьезно. Тут готовы в тебе видеть и коммерсанта, и землезахватчика или кого-то похлеще.
Но именно сельский музей не может существовать только в своих стенах. Он обязан быть везде. Именно поэтому он не может существовать только в рамках экспозиции, но обязан предоставить интерактив и вовлечение людей. Стоит ли говорить, что музей должен представлять себя в социальных сетях и стремиться получать финансирование на свои проекты?
Поэтому он должен стать концепцией, брендом не себя самого, а места, в котором находится. И тогда он вырастает из границ пыльных стереотипов, становится живым организмом, способным окупить колоссальный вложенный труд и принести прибыль для дальнейшего развития. Потому что московские туристы, которые, к слову, уже не раз приезжали в Васильевское, должны видеть не только витрины музея, а сельскую улицу, церковь, красивые дома и мир, который для них в новинку.
Васильевский музей сегодня начинает понемногу вырастать из своих стен. Это процесс не быстрый, но в последнее время заметно ускорившийся. Поэтому жернова нужно выкатывать из зарослей, с чердаков нужно снимать ткацкие станки, чтобы у человеческой неуемной энергии был инструмент для создания принципиально новой человеческой среды.
