Скончался Александр Павлович, Саша, Лавут. Замечательный человек, один из патриархов правозащитного движения, отсидевший свой срок в лагере, а потом еще трехлетнюю ссылку на Дальнем Востоке. Как многие из старейших правозащитников, он стал диссидентом по причинам нравственного порядка. У него не было амбиций политического реформаторства, если не считать таковыми твердое убеждение, что демократия, будучи несовершенной, все же лучше авторитарных правлений. Он ненавидел сталинизм и насилие, как над отдельной личностью, так и над миллионами жертв сталинской «модернизации». Он был похож на сотни тысяч советских интеллигентов конца 50-х – 70-х годов, которые испытывали примерно такие же чувства к сталинизму и к отдельным проявлениям советского строя, в основе своем, сталинистского. Как и очень многие, он разделял «либеральные умонастроения», как почти все, он выработал их в пределах кухни и небольшого круга близких людей.
Александр Лавут незадолго до посадки.
Он был из мирных людей, он не собирался свергать режим, но молчаливо сносить насилие над другими он не хотел. «Либеральные умонастроения» предполагали право человека на формирование и выражение своего мнения. Право человека говорить и быть услышанным, право человека искать правду, кричать от боли и несправедливости, право человека доносить свою боль и отчаяние до других, в том числе и за пределами нашей родины. В этом была его вера. В отличие от миллионов, в принципе разделявших примерно те же представления, он не счел возможным исповедовать свою веру только на кухне, а выходя в советское публичное пространство, прикрывать эту веру советским двоемыслием.
Поэтому Александр Лавут не только подписывал письма в защиту преследуемых диссидентов, крымских татар, инвалидов, он редактировал «Хронику текущих событий», в 1969 году открыто вступил в Инициативную группу по защите прав человека. Поэтому вместе с такими правозащитниками, как Андрей Сахаров, Сергей Ковалев, Татьяна Великанова, Анатолий Марченко, Виктор Некипелов, Владимир Буковский, Александр Гинзбург, Вячеслав Бахмин, Александр Подрабинек, Леонард Терновский и другими, он не отошел от диссидентского движения, когда в сер. 70-х годов стало понятно, что всем остающимся, «незамолчавшим» диссидентам светит только одно – рано или поздно получить срок. В 80-м году он был арестован и ему, как поется в песне Юлия Кима, «дали срок», три года лагерей. В конце срока на него завели новое дело, в результате – новый суд и еще три года ссылки.
Освободился он в самом начале горбачевского правления. Во время перестройки и построения новой «демократической» России никаких постов не занимал, предпочитая оставаться частным человеком, но очень активно работал на общественных началах как правозащитник. На жизнь зарабатывал, давая частные уроки математики. (Понятно, какие это могли быть «заработки».)
Сашу все любили. Он располагал к себе, со своей вечно тухнущей трубкой, большим запасом иронии, очевидным умом и жизненным опытом и полным отсутствием какого-либо внешнего «гонора», своей всегдашней готовностью выслушать и высказать мнение и своей абсолютной твердостью, когда дело касалось принципиальных для него вещей: прав человека. У него, типичного еврея по наружности, даже в уголовном лагере не было особенных проблем с другими заключенными, не было проблем и с окружавшими его в ссылке людьми в маленьком поселке на Дальнем Востоке.
Страстью его была математика и языки. Одной из его, на первый взгляд, «завиральных» идей, была идея о польско-еврейском происхождении многих реалий и устройства воровского мира в до-советской и советской России, в том числе воровской «фени». Жаль, что он так и не собрался написать и рассказать о своих замечательно тонких наблюдениях. Значит, это надо будет сделать в какое-нибудь ближайшее время – в память об этом замечательном человеке Саше Лавуте, Александре Павловиче, сыне «тихого еврея», как сказал о его отце Владимир Маяковский.
У Александра Павловича остались его жена, Сима Борисовна Лавут, с которой они вместе прожили более 60-ти лет, дочь Татьяна, внучки и правнуки.
