Двадцать лет назад потребление было провозглашено новой идеологией, сущностью бытия, смыслом жизни. Прошлое разбазарили. Будущее упразднили. Настала эпоха стабильности, определяемая зыбкими «здесь и сейчас».
С тех пор новая Россия погрузилась в пучину релятивизма, вручив обывателю один-единственный навигационный прибор для опознавания настоящего и себя в настоящем — потребительскую шкалу. Чтобы ощущать себя настоящим и в настоящем, потребителю необходимо двигаться относительно этой шкалы поступательно. Потому-то, несмотря на кризисы и дефолты, продолжают увеличиваться в размерах джипы, уплощаться телевизоры, размножаться бу-га-га петросяны, бухнуть колбасы, пухнуть силиконовые имплантаты, бронзоветь загар.
Показатели благости и благополучия относительны, как и сама шкала. Соответственно, никакого насыщения не происходит. Как не приходит ощущение счастья. Но напротив, подкрадываются алкоголическая тоска, раннее облысение, преждевременная эякуляция, несварение, импотенция, немотивированная агрессия, внезапная смерть…
При большом желании поведение обывателя можно сформулировать как потребительский невроз, но желания такого нет, потому что это неправда, потому что суть проблемы иная.
Это даже не проблема — это болезнь. Обывателя заражали с той самой минуты, как он появился на свет, с детских лет его наделили проказой терпения и уверенности в том, что от него ничего не зависит, что со всеми перипетиями жизни — от текущего крана до внешней политики — вместо него справляется кто-то другой.
Но на самом деле жизнь, судьба и благополучие обывателя зависят от тысячи случайных и, казалось бы, бесконечно далеких вещей: энуреза сержанта полиции, олигофрении политика, алчности чиновника, паранойи силовика, безумия террориста, папилломы сотрудницы паспортного стола. Пока органы чувств обывателя направлены на потребление: взгляд на — голубой экран, осязание — на колбаску, обоняние — на винные пары, слух — на Петросяна, обыватель стойко переносит весь абсурд, всю дикость такого существования, так как уверен, что все это происходит с кем-то другим… Ветшает какое-то другое жилье, горят какие-то другие леса, распиливают какой-то другой бюджет, сажают каких-то инакомыслящих, но обыватель молчит. Он согласился с тем, что ленив и никчемен, что живет на какую-то ренту, что потреблять больше прочих — это и есть успех. Когда бы он не включил телевизор, он видит одни и те же рожи и слышит одно и то же: ешь, пей, пой гимн и не думай — ты хозяин одной шестой суши.
Уважаемый обыватель, тебя обманули.
На этой шестой ты тот самый «шестой».
Тебя здесь имеют все: от собственной жены (ты купил ей сапоги, а она наградила тебя рогами), до «настоящего мужика» Каддафи (его оружие произведено за счет выплаченных тобою налогов). А между диктатором и женой тебя поджидает бесконечная цепочка гаишников, бандитов, аферистов, ментов, таможенников и чинуш.
Ты в самом низу вертикали, в основании пирамиды — ниже только могилы. Все, кто выше, работают на себя, и только ты работаешь на других. Это не тебя защищает, прикрывает собой вертикаль — это ты ее тянешь, тащишь на горбу весь ее груз, весь это шлак, весь этот жир, всю эту перхоть, в то время как перхоть имеет тебя и тобой понукает. Потому ты в момент потребления радостный, а в остальное время — подавленный, похмельный, понурый. Среди обывателей есть некоторое количество радостных перманентно, юрких, увертливых обладателей и держателей всего самого что ни на есть большого: джипа, телевизора, кредита, пирсинга и прочего, дающего иллюзию независимости и защищенности. Они воспринимают и принимают государственные институты за коммерческие палатки. Но и перманентная радость весьма релевантна, эта радость быстро проходит, если на тебя случайно ли, нарочно вдруг наступит кирзовый сапог государства.
Почему-то столько умных людей, гораздо умнее меня, не спешат раскрывать обывателю его тайну. А тайна лежит на поверхности. Тайна проста: среднестатистический обыватель равен по интеллекту, трудозатратам, способностям среднестатистическому лидеру нации. Лидер нации — точно такой же закомплексованный, неуверенный в себе обыватель, только вскарабкавшийся на вершину, и потому не обремененный обязательствами.
Но никто не хочет объяснить эту истину, поэтому обыватель продолжает молчать и платить. Обыватель платит всегда, платит за все и всегда платит дважды. Платит налоги, а затем платит взятки. Дважды оплачивает автомобиль: сам автомобиль и кредит. Дважды платит за выборы: за рекламу, за подготовку, затем косвенно оплачивает фальсификацию. Платит за бесплатное телевидение, за праздники и парады. За бесплатный газ. За бесплатную нефть. За Сколково и Олимпиаду. За Абрамовича и Дерипаску. За Путина и Медведева. За их костюмы, часы и слова.
Сама власть никогда не платит, а если расплачивается, то всегда чужими деньгами. И чужими жизнями. И свободами — тоже чужими.
Вот и вся разница.
