Октябрь, два телерепортажа из Бельгии, так сказать, с гребня «второй волны». Антверпен, толпы танцуют, веселятся, все без масок, мэр гневно комментирует: «Это безответственно!» И следом другой город, кажется Гент, на фоне схожей тусовки мэр выносит иной вердикт: «Это бесчестно!»
Я отодвинул пульт, приник, страшно захотелось уяснить: в чем бесчестность? Совершенно открыто игнорируют. Честно, не скрывая лиц, кричат в телекамеру: «Я не верю в вирус! Да это обычный грипп! Мы устали от карантина! Нам надоели эти маски!»
Уточнений так и не дождался: карнавальные толпы куда красочней городского зануды — в отпущенные секунды репортажа мэра больше не вместили.
И в наших новостях, если дают слово, — повтор доводов тех бельгийских тусовщиков: «Не верю!» Мелькали и драки в супермаркетах: быдл… пардон, «КОВИД-диссиденты» орут на персонал. Там из «противомасочных аргументов» расслышать можно лишь: «Я твои вирусы…» — и далее «бип-бип-бип».
Разъяснил ту «бесчестность» повтор сюжета о врачах «Коммунарки». Из героев запомнил Камилу Туйчиеву — честно сказать, потому, что она красивая молодая девушка. И такой кошмар — её дневник:
Все дни слились в один. В первый выходной почти 20 часов просто лежала в постели без света и звуков вокруг — и это был кайф… Лицо привыкло и стало болеть чуть меньше. Почки привыкли практически останавливать свою работу на полдня, но активно работать в выходной день, когда ты много пьешь. Мозг привык отключаться и уходить в сон, когда нужно… Сейчас тяжело всем. Кому-то плохо от скуки дома, кто-то не может пойти в бассейн, у кого-то кончаются деньги на еду… Кому тяжелее, кому легче, сравнивать смысла нет: нам всем дано то, что мы в силах перенести(...)
И фото: красивое лицо с жуткими «масочными морщинами».
Провел маленький мысленный эксперимент. Если «неверящий в вирус», «реально смелый», все же заболеет — то:
1) Он запрется дома, прогонит родню, будет сам бороться: таблетками, имбирем (цена в пандемию скакнула с 300 до 7000 рублей), чесноком (в Средние века — еще и средство от нечистой силы). В общем, тем, во что верит. Справится, или, не дай Бог, нет — тут всё честно.
2) Но если он пойдет в больницу, вызовет врачей (которые эти маски носят 8 часов в день несколько месяцев) — то…
И что-то мне подсказывает: так и поступят 99,9% «бравирующих, протестующих, не верящих в вирус или маски от него».
До года №2020 (помнится, в дни праздничных ёлок и «Огоньков» его называли «счастливым»: 20 и 20 — старая аналогия с автобусными билетами) маска считалась синонимом лицемерия. «Он нацепил маску сочувствия», «Под маской дружбы скрывался…». Лермонтов писал «Маскарад», Ленин хвалил Льва Толстого за «срывание всех и всяческих масок» — а мы повторяли это в школьных сочинениях.
Занятно, картина лермонтово-толстовских времен развернулась на 180 градусов: теперь «лицемерие» — быть без маски.
Помимо смертностей, числа тестов, процент одевших маску, даже сам стиль её ношения — новая характеристика нации. Россия — почти в благополучной половине по «масочному уровню». Но, разумеется, не без своего стиля. Знак законопослушания: маска налицо. Знак нетерпения: «налицо», но не совсем на лице. Словно главная цель маски — прикрыть зону (возможного) второго подбородка. Маска на шее, «рашен стайл».
Представляю взгляды многих моих студентов: без маски — бравый, с маской на шее — возможно, ироничный. Носящий строго в стиле разработанном «модельерами Роспотребнадзора» — в лучшем случае, осторожный.
В центре внимания мира — вакцинная гонка. Но что-то опять подсказывает: когда эта «пробирка спасения», «чаша Грааля», вожделенная вакцина явится в обыденные поликлиники, спасительный ореол быстро потускнеет.
«Неверящие в маски» поверят в прививки? Модераторы анти-прививочной кампании сделают исключение для COVID-19?
При всех открытиях (интересно, поспеют ли результаты гамалеевского изобретения к следующей «нобелевской неделе»?), миллиардных инвестициях в супер-лаборатории, главным средством борьбы остается старый-добрый средневековый карантин.
Именно в Северной Италии, главной евро-жертве «первой волны» придумали средство: Quarantina (в переводе с языка Данте: «40 дней»). В Генуе, Венеции прибывшие купцы изолировались на этот срок. Вдуматься — некий вариант католического Чистилища. Неотвратимая инстанция, после которой или рай Венеции, или…
В отсутствие градусников, тестов, только отмеренная порция времени, «40-дневка», почиталась главным врачом-диагностом.
(Православные, не признавая Чистилища, тоже отмечает сороковины. Душа на развилке Рай/Ад держится 40 дней. Последний Карантин).
Но… Карантин хорошо работал в Средневековье только вкупе с… «аутодафе»! Даже в просвещенной Женеве нарушителей карантина публично сжигали.
М-да… костры на площадях в эпоху борьбы с Глобальным потеплением — Грета Тунерг не одобрит.
О первом в России карантине, холерном, 1830 года, превращенном одним из «пострадавших от него» в «Болдинскую осень», и прочих карантинно-масочных противоречиях я вспоминал 5 мая (первая прогулка по закрытой Москве). Точно писал Ницше, а сегодня поет Юлия Чичерина: «Что не убивает, то укрепляет». Пушкинское преодоление, продвижение расклада «честность/нечестность» вместо «смелость/покорность» — все примеры полезны. Некоторые даже забавны.
Где-то в середине сентября заглянул к заму главреда журнала, где порой публикуются мои тексты и где работает очень красивая, высокого полета молодая дама. Название, имена опускаю по высокопарно-старинному правилу: «Джентльмены не выдают своих побед».
Я покидал редакцию как раз в момент, когда впорхнувшая красавица сбросила маску на ближайший к вешалке стол, и, кивнув мне, направилась к освободившемуся заму. А тот, придавая мне дополнительный импульс, крикнул: «Давай! Сегодня до двух успеешь застать их всех!»
Обернувшись, я мимикой-жестом заверил: «Не подведу!» — и, действительно поспешая, «на автомате» нацепил маску, хлопнул дверью и, замороченный редакционным заданием, только подходя к метро, сообразил, что обоняю букет её дыхания, губ, косметики. Прям-таки «ворованный воздух», оброненный знаменитым поэтом образ, настиг меня у метро «Полянка» в самой конкретно-физической форме. Вот, собственно, и вся «победа» — превратил «карантинное ограничение» в микро-приключение.
А на той встрече мне и правда, удалось «застать всех», В переговорную двое вошли без масок, третий снял через минуту. И только я под нежно-голубоватой полоской скрывал блаженную улыбку, расплывающуюся, наверное, до полно-идиотской.
Забавляла сама ситуация: ответственный разговор, серьезные люди, галстуки — а я полностью свободен, волен предаваться любым аллюзиям, воспоминаниям, вдохновляемый (в обеих смыслах) её маской.
Вот еще неожиданный резон: сие рекомендованное Роспотребнадзором устройство помогает безнаказанно скрыть эмоции.
Маска – свобода личности и мимики, вплоть до ухмылки!
Попрощались мы тогда с помощью нынешней замены рукопожатью: кулак-в-кулак. Вполне боксерское приветствие уже утвердилось, и, затянись всё это надолго, — что станет с известным, важным в некоторых кругах определением «рукопожатен/нерукопожатен»? (В ушах звенит фоном: «О! После этой книги он стал для меня нерукопожатен!») Как теперь: КулакоУдаряем? А «нерукопожатны», получается, теперь все? О, КОВИД надо победить, хотя бы во избежание такого подрыва фундаментальных понятий!
