Вдруг откуда ни возьмись стали лезть из всех углов какие-то отдельно взятые индивидуумы с какими-то уж совсем отвязными нарушениями. Один устроил чуть ли не захват самолета во время перелета на курорт. Другой вылетает на встречную полосу и летит по ней со сверхзвуковой скоростью – опаздывает в баню. Третий во время спора во дворе о месте для парковки решает проблему, стреляя в голову оппонента из травматики и убивая. Третий (третья) бросает во время матча во вратаря соперников петарду. Четвертый рассказывает в документальном фильме о страшном «заговоре» оппозиции по свержению существующего строя с помощью грузина и уголовника. Пятый ставит весь город в интересную позицию на несколько часов, потому что надо же прокатить с ветерком по родному городу лидера нации.
Диковато ведем себя. Неэтично, даже аморально.
Население у нас образованное, поэтому с большим интересом идет обсуждение, откуда в нашем обществе появляются подобные примеры аморального поведения.
Кто-то говорит, что у нас хамят оттого, что мы сами с удовольствием «им» это позволяем. А кто-то считает, что народу надо дать четкие правила и пригрозить санкциями за нарушения. Что, очевидно, означает, что «с этим народом по-другому нельзя».
Наши народные избранники-депутаты в последнее время активизировались и пытаются на каждый случай неэтичного поведения немедленно найти целительное средство противодействия и предотвращения.
Вот устроил дебош в самолете какой-то сукин сын, а какая-то … дочь оглушила и ослепила своей петардой вратаря. Парламентарии не дремлют и тут же выдают на гора проект закона. О запрете, о предотвращении, об авторизации билетов и даже о принесении клятвы на верность при получении паспорта.
Похоже, скоро они на каждый антиобщественный акт будут принимать соответствующий закон. Плюнул на пол – получите закон о плевании на пол и клятву о поддержании чистоты; влепил, выходя из метро, старухе дверью в лоб – вот вам закон о придерживании дверей при выходе из метро и подписку о гуманном отношении к старикам. А на каждый новый закон потребуются санкции за его нарушение, а на каждую санкцию потребуется наблюдающий и карающий орган, и т.д. Словом, казаки, следящие за порядком на улицах, это цветочки.
У меня есть своя доморощенная теория, почему происходят нарушения этических норм.
Нарушения этики и норм случаются у нас не потому, что мы в принципе не способны усвоить простые правила морали, личной, профессиональной или общественной. Это абсолютно не так. Мы все отлично знаем, что такое хорошо и что такое плохо. Беспредел возникают в тех сферах, где мы сталкиваемся с регулярным безнаказанным (узаконенным) нарушением известных правил, творимым сильными мира сего, политиками, бандитами, чиновниками, большими начальниками и другими проходимцами.
Подобные нарушения этики «по праву сюзерена» проходят безнаказанно, без возражений со стороны общества и часто под прикрытием закона. Всем нельзя ездить по встречной, но избранным можно. Всем нельзя ездить пьяным, но некоторым можно. Всем нельзя мешать прохожим своими политическими манифестациями, но некоторым можно.
Эти исключения разлагают общественный организм, они провоцируют отдельных рискованных и нахальных на то, чтобы повторить «подвиги» тех, кому в виде исключения или по неписанной традиции разрешено запрещенное. В результате мы получаем хаос там, где в других обществах мы видим почти идеальный порядок.
В нашем метро, при всех его недостатках и проблемах, пока есть одно неоспоримое достоинство, там поддерживается более-менее сносный общественный порядок. Причем поддерживается не столько милицией, сколько самими пассажирами. Причина этому простая: в метро ездят люди примерно одинакового социального уровня с примерно одинаковыми правами.
Попробуйте пересадить с лимузинов и крутых иномарок депутатов, чиновников, крупных менеджеров, ментов, мальчиков-мажоров, т.е. «элиту нашего общества», и запустить это элитное стадо в метро. Вы увидите, что через месяц метро превратиться в территорию отчуждения, где каждый будет врагом каждому, и парламент замучается принимать законы относительно правил проезда в метро. А еще через год сообщество пассажиров самоорганизуется, переварит «пришлый» элемент, социализируют его,- и порядок восстановится.
Москвичи-пешеходы хорошо помнят ужас, который нам внушали водители в середине-конце девяностых.
Сколько людей эти мальчики за рулем покалечили и отправили в мир иной, не сосчитать. Тогда казалось, что пешеходную Москву накрывает девятый вал водительского беспредела и скоро нам, пешеходам, просто придет каюк.
Не случилось. Проблемы остались, но армагеддона не произошло.
А теперь немного об этике в журналистике.
К журналистам тоже предъявляют массу претензий этического плана, и почти все они справедливы: и провокации устраивают, и возбуждают разные чувства нехорошие, и необъективны, и пристрастны, и не соблюдают договоренностей, и откровенно врут, и т.д. и т.д.
Одна молодая журналистка очень резонно заметила, что журналистика вообще не этичная профессия. Ведь журналисту нужна информация, и информация интересная (интересная для аудитории). А такой информацией и разными «интересностями» многие заинтересованные лица и организации очень не любят делиться. Иногда такую информацию охраняют безличные структуры, банки, МВД, государство, а иногда и обычные, и необычные, люди. И приходится тогда ее вытаскивать из людей чуть не клещами и/или через замочные скважины. И, конечно, какая уж тут этика. Мол, потерпите немного, уважаемый господин НН, мы тут выяснить хотим, была ли найденная Вашим патроном древнегреческая ваза, настоящим открытием или фейком подброшенным.
Один медийный менеджер сравнил этику журналистики с врачебной этикой. Может быть, в этом есть определенный смысл, но вот возьмем, например известный принцип: «Не навреди больному!». Это всем понятный призыв: не навреди тому, с кем ты имеешь дело, кого ты лечишь. А кому должен «не навредить» журналист? Человеку, у которого он берет интервью? Предполагаемому аферисту (казнокраду, насильнику, бандиту, политической проститутке)? Или жертвам махинаций этого афериста? Или следователям, которые не торопятся преследовать этого афериста? Или своему издателю, которого эти следователи возьмут за жабры: откуда у тебя данная информация? Или зрителям, которым не терпится узнать на ночь глядя (или включив утром компьютер), как их разводят на бабки подобные аферисты?
Единственно, что роднит этику журналистки и врачебную этику, это огромное расстояние, которое лежит между реальностью и этическими идеалами обеих профессий.
Я не буду пытаться дать строгое определение понятию «этика», а «морали» тем более. Если не заниматься «высасыванием из пальца», как выражаются американцы, то этика, или мораль, это просто свод норм, правил поведения, принятых в сообществе. В обществе принято уступать место старикам, соблюдать предварительные договоренности, стараться быть объективным, уважать чужое здоровье и благополучие и т.д.
Так вот, в сообществе журналистов, так же, как и в других сферах нашего общества, такой свод правил есть, в том числе и официально принятый, как «Кодекс профессиональной этики журналиста». Следуют ли журналисты этому кодексу? Я, возможно, вас удивлю, если скажу, что, в основном, следуют. Многие из тех, кто не следует, попадают в блогерскую «разработку». Их подробно разбирают, промывают кости многочисленные собратья по профессии и обычные любители в блогах и твитах, в комментариях в СМИ. С другой стороны, аудитория, народ, который любит поговорить о бесстыдствах на телевидении, в эфире, и на бумаге, активно эту самое бесстыдство потребляет.
В ходе этого потребления сообщество наше либо озвереет и оскотинится до того, что утратим облик человеческий. Либо, что вероятнее, постепенно придет в себя. В частности, потому что многие журналисты – лучшие журналисты – не только понимают, что такое хорошо, и что такое плохо, но и действуют соответственно.
Еще один повод для оптимизма: у зрителя, слушателя и читателя есть выбор: можно выбрать лапшу на уши, а можно вполне питательный информационный бульон. Пока большинство с упорством выбирает лапшу на уши. Но выбор есть, и он - как отложенная реакция. Рано или поздно, она сработает. Если порядочные журналисты не устанут, они победят.
Примерно так обстоят дела и с этикой вообще, т.е. с общественной моралью.
У нас в обществе есть несколько сфер, правила нахождения в которых очень хорошо известны и не только разделяются значительным большинством, но это самое большинство поддерживает в этих сферах порядок. Эти правила оказываются достаточно устойчивыми, они держатся, хотя общество меняется, его разбавляют новые элементы, например, приезжие и молодежь, но общество каким-то образом воздействует на новых своих членов и постепенно их абсорбирует и социализирует.
Несмотря на то, что молодежь получает совершенно новые культурные коды и нормы по сравнению со своими родителями и дедушками, общество всей своей массой давит и не дает этим новым кодам разгуляться.
Возьмите, к примеру, уже упоминавшиеся правила поведения в метро. Все москвичи твердо знают, как себя вести в метро. Правил немного: пожилым и совсем маленьким детям, инвалидам уступают место; не стоят на проходе и т.д. и т.д.
Конечно, эти правила часто нарушаются. Обычно скандала из-за этого не возникает, но все окружающие знают, что человек ведет себя неправильно или даже неэтично, и каким-то образом молчаливое неодобрение срабатывает.
Отсюда вывод: мы отнюдь не неэтичная нация, просто есть сферы и ситуации, где мы твердо знаем, как себя вести. Проблема в том, что этих сфер не так много.
Так что, мы переживем сегодняшний этический беспредел, в журналистике в том числе. И, даст Бог, доживем до лучших времен.
