В СССР были прослойки и классы – и были колбасы, мало, но были. А элит практически не было, и совсем не было своих элитных колбас.
В девяностые годы прошлого века появились и те и другие. Элитные колбасы формировали консистенцию и психологию социальных элит. Увешанные золотыми цепями на колбасного вида телах, социальные элиты формировали образ России. Исчез человеческий фактор. Возникла колбасная власть.
Однако к началу двадцать первого века оффшорная составляющая нового русского элитария возобладала над врожденной почвенной недостаточностью, и поплавок перевернулся. Элитарий увидел себя, увидел грязь и нищету вокруг себя и устыдился. Захотел стать другим.
И как ему показалось, стал. Разжился яхтами и особняками, подумывает о создании частных (в данном случае – личных) армий.
Теперь у него начищены не только носы ботинок, но и бока, и задники. Теперь он знает, что фигурка на нательном кресте – это Христос, а не гимнаст. И за упоминание Бога всуе, готов вынуть глаз каждому, однако уже не собственноручно, но клещами телефонного правосудия. Новый русский элитарий уже не напоминает гориллу ни походкой, ни взглядом, ему долго и терпеливо прививали «good form» английские, французские, итальянские имиджмейкеры. От него хорошо пахнет, ну почти хорошо. Но при этом он по-прежнему не воспринимает человеческой этики.
Новый русский элитарий дрожит над собственной жизнью, но абсолютно не уважает чужой. Он не постиг смысла жизни. И по-прежнему обезличен, гомогенен и одинаков, как цепочка сарделек, слепленная из ГМО-сырья и заправленная в импортную оболочку в подвале подпольного цеха. Он выглядит свежим только за счет «перебитых» сроков реализации и хранения, на парламентском языке это называется: избран на очередной срок.
Новый русский элитарий – не человек. Но он и не хочет быть человеком, ему хочется казаться могучим непобедимым животным – тигром, барсом и львом. Он не знает, что звери, которым он пытается подражать, так себя не ведут…
Он продает оружие, газ и нефть и ворует из бюджета. Рубль – Родине, два – себе. Он обычно ворует втайне от президента, но всегда с оглядкой на президента. Президент для него как зеркало. В президенте новый русский элитарий видит свое отражение, разрешение быть животным.
Прежде он не мог связать и нескольких слов, но некоторое количество образованных бессовестных негодяев обучили его риторике, и теперь он может говорить часами, днями, неделями – ни о чем. Менять тему разговора, уходить от прямого вопроса в сторону. Уходить так далеко, что и он, и оппоненты забывают предмет и причину беседы. Точно так же «ловко» он избегает решения проблем, если только это не его собственные проблемы.
Новый русский элитарий не помогает больным детям и старикам по причине зоологических суеверий, но зато готов вкладываться в большой спорт, с тем условием что спортсмен, словно шлюха, доставит ему удовольствие незамедлительно. Он вообще считает шлюхами всех: учителей, врачей, ученых, военных, типа потому что он их содержит, не врубаясь, что на самом деле это они содержат его.
Новый русский элитарий – опасный социопат.
Но именно этот социопат с самых высоких трибун учит всех остальных, как надо жить.
